Несколько секунд длилось молчание - каждый примерял на себя костюмчик из слов. А потом посыпались "подбадривающие" реплики:

– А если всё сразу? И много.

– Что ещё надо для хорошего настроения?

– А можно эти пункты дополнить продвинутой раскрепощённой женщиной?

– Кстати, она же и похвалит - только попроси, а при достаточной сноровке заставит ползать от смеха - защекотит.

– Балычок я бы заменил на средних размеров "Птичье молоко".

– А комедию на боевик с постельными сценами...

– Фу, извращенец. Достаточно чистой, незамутнённой порнографии.

Бурый с ухмылкой покрылся песочным защитным окрасом и, снисходительно процедив словесный поток сквозь сито ушных раковин - то есть насквозь, с правого уха в левое, наконец-то открыл рот, полный произведений искусств не только ручной работы.

– Мне достаточно похвалы.

– Скромняга, - буркнул Медный.
– Хотя похвала может измеряться в различных единицах.

– Действительно!
– в озарении воскликнул Чернявый.

– А это интересный вариант, одобряю, - задумчиво протянул Румяный.

– А можно взять похвалу в денежном эквиваленте?
– Чернявый не на шутку увлёкся и обратился с вопросом ко мне.

Я пожал плечами - риторический вопрос. Если чувства и отношения между людьми повсеместно перевести в денежные знаки - достаточно ли этого, чтобы разбогатеть?

– А если бартер: свою похвалу на что-нибудь более весомое другого?
– вновь вопрос ко мне, на этот раз со стороны Медного.

Опять же, достойно ли похвалы чрезмерное накопительство? А реплики, к примеру, такого лицемера, как Довольный, не завесят и чёрствого сухарика.

– Я удовлетворюсь словесной похвалой, - твёрдо ответил Бурый.

Что ж, достаточно честно. Но это не значит, что он настолько альтруистичен. Просто для него слаще, кайфовей, сытнее похвалы может быть только похвала в квадрате, примерно равная в тестовой прогрессии такому приёму пищи: завтрак плавно переходящий в ужин, а в ключе анимационного искусства - собранию сочинений "Уолта Диснея". По шёрстке, по шёрстке молочнокожего Аполлона по кличке Бурый.

– С чего мы начали?
– попытался подытожить я, и кивнул на Русого, тут же подозрительно насупившегося.
– Наш общий товарищ - кстати, можно использовать временной абонемент для вхождения в клуб ваших друзей?
– Русый озадаченно моргнул и автоматически дёрнул своей башней сверху вниз.
– Спасибо. На чём я остановился? Ага, на общем друге, - поднял руку, желая по-дружески похлопать его по плечу, но потом передумал - рука мне ещё пригодится, а заверительные грамоты в собственной благонадёжности я как-то не удосужился приобрести. Благо, язык всегда со мной - а это такой документ, что действует подчас круче иной ксивы. Главное, чтобы печати были соблюдены и фотография менялась вовремя.
– Который зацепил очень интересную тему: проблема завышенной самооценки. Спокойно - спокойно!
– я на всякий случай выставил перед собой руки; но чем, скажите, этот символический жест поможет при движении поезда? правильно! ухватиться за стоп-кран.
– Как истинному любителю статистики, мне действительно интересно, в какое количество нолей вы себя оцениваете?

Русый мучительно задумался, затем выставил перед собой ладони, больше похожие на ковши миниэкскаватора, и пошевелил своими десятью бивнями. Да, впечатляющее зрелище. У парня просто проблемы с арифметикой. Но при таких "мужественных" формах проблемы "три плюс два" отваливаются автоматически.

– Шесть.

– Ого, это серьёзно, - я не мог не выразить своё восхищение.
– А теперь позволь маленький и совершенно глупый вопрос.
– Он величественно кивнул.
– А ещё какая-нибудь цифра будет в этом построении? Если да, то с какой стороны: слева - на европейский лад или справа - на арабский?

Главное, не выходить за рамки простофили - уж велика вероятность быть битым.

– Посредине.

Русый выдал ответ после каких-то своих логических построений, и, нужно сказать, достаточно остроумный, надо отдать ему должное, перестраховался: и арабы довольны - у европейцев та же цифра, и христиане не против соблюсти баланс: нефтедоллары - и взлелеянный бело-розовый цвет кожи плюс хорошее настроение.

– Браво!

Русый на всякий случай нахмурился: к чему отнести прозвучавшее слово - к отборному ругательству или воинственному кличу. Но видя моё разглаженное чело и глаза, брызжущие светом, правильно сориентировался, что я им просто горжусь. И даже в ответ попытался улыбнуться. Такое стихийное бедствие лучше наблюдать с экрана телевизора, чем в непосредственной близости. Но слово всё-таки запомнил, дабы потом окончательно перепроверить, в надежде приобрести живой эспандер.

Тут в помещении раздался приятный мелодичный звоночек, и участники "круглого стола" встрепенулись. Что-то должно было последовать за этим.

Распахнулись двери и в хоромы потянулась вереница молодых мужчин и женщин с подносами. Я очумело смотрел на то, что выставлялось на стол: ровные кирпичики по размеру и форме, очень похожие на те, из которых состоят наши многоэтажки (или у моей бабки, коллекционировавшей брикеты торфа на зиму), но цветов... как в магазине "мир обоев" - на любой вкус, то есть глаз, единственное, без заковыристых рисунков, более однотонно. И запах объявился съедобный, то есть, аппетитный.