– Да, кстати, крепкие выражения только приветствуются, - я чувствовал себя этаким процветающим, преуспевающим американским менеджером: солнце блестит на зубах (в уголках улыбки совсем нескромно примостились зубья мудрости), от глаз можно поджигать сигареты или свечи у постели любовницы, а руки были готовы объять весь этот радужный мир, затолкать в рот и проглотить не разжёвывая (но это, пожалуй, перебор).
– Господа, не стесняйтесь выплёскивать свои эмоции - от этого игра станет только ярче, красочней.

Бурый: - Между прочим, Русый, все участники заседания акционеров общества "Мелкие шалости", - Бурый покривился, с трудом прожевал слова текста, данного мной, и отрыгнул, словно младенец молочную смесь, - считают, что твоя весомость в обществе прямо противоположна огромной массе и чудовищному чванству...

И вот тут произошло то незначительное событие, собственно из-за которого начинаются войны, перемещаются народы, а при хорошей точке опоры и двигается солнце - Русый, легонько махнув ручищей, зарядил Бурому в ухо. Естественно, тот будто резиновый, провёл несколько секунд в воздухе и со странным звуком, словно из пустого мешка вылетел весь воздух, исчез за столом. Мне даже почудился характерный стук, будто все косточки скелета, мгновенно потеряв связь друг с другом, осыпаются в одну скромненькую горку.

– Ах ты, навозный собиратель пыльцы, любитель однообразного секса, я тебе покажу противоположную значимость! Прикручу голову в районе пупка - будешь самоудовлетворяться!
– целлюлитные массы подрагивали в подтверждение данных слов.

Из-за стола наконец-то возник Бурый. Не считая фиолетового с синими вкраплениями цвета, он выглядел почти обыкновенно. Да, и куда-то исчезли, спрятались за лобовой плоскостью глаза - на их месте отсвечивали сквозняком две чёрные бездонные щели. В его руке неприятно поблёскивал двадцатисантиметровый заточенный стержень.

– Стоп - стоп - стоп! Только без колющих - режущих. А то игра может закончиться раньше времени. Вам нужно продержаться хотя бы пару раундов!
– обвёл их требовательным взглядом. Компания гнетуще молчала, участники свирепо буравили друг друга взглядами.
– Смотрите, а то научу другой интересной игре - на раздевание. Она, конечно же, не менее азартна, но в данной компании, думаю, не очень эстетична... Продолжим.

Довольный: - Румяный, а ты в курсе, что мы тебя обманываем?

Румяный (спокойно): - Ну и что?

Довольный: - А то, что это у нас вроде соревнования: кто круче тебя надует.

Румяный (накаляясь, злобно): - Я сам участвую в этой игре, и, как мне кажется, успешно. Могу привести примеры нескольких удачных союзов и назвать имена оконфузившихся оппонентов, - он исподлобья зыркнул по сторонам, сквозь губы стали проявляться крупные жёлтые зубы, что очень напоминало очаровательную конскую улыбку. Хотя до ржания было далеко.

Довольный: - Все твои оппоненты в курсе, ибо каждый твой новый союзник делился информацией с нами - и, естественно, твоими новыми соперниками. А вместе мы выбирали стратегию и тихо умилялись твоей бесконечной изворотливости и сволочности...

И тут понеслось. Посредине помещения произошло столкновение двух туш. Встреча паровоза с баржей. Ну и что, что одно - водоплавающее, а другое - рельсоходящее. Зато очень громко. С довольным хаканьем заработали кулаки. Пена так и собиралась у ртов, знаменуя верблюжий синдром, и мешая прицельно посылать слова, отчего на ум приходила утомительная очередь к логопеду.

С пронзительным кличем в бой бросился Медный. За ним винтился в битву юркий Бурый, азартно поцокивая зубами. Чернявый вскочил на стол и запрыгнул на спину Румяному, обхватив руками за шею, и погрузил челюсти тому в ухо. Раздался истошный вопль, и необъезженный конь упал на спину, желая всей массой растереть неблагодарного наездника в пыль. Но тот вовремя спрыгнул и теперь использовал пузо мустанга вместо батута. Заваленный Румяный с такой интенсивностью заработал конечностями, причём не по копытно - толкательному методу зебры, а наоборот, захватывая всё попадающееся в радиусе действия, как комбайн. В итоге образовалась удивительная "куча мала". Сверху на неё водрузился Русый, обтекая выпуклости и гася любые попытки воздействовать на его массу. В общем, как говаривал классик: "Смешались в кучу кони, люди..." Шум стоял неимоверный: похрюкивание, повизгивание, хаканье, муканье, мяуканье, ржанье - короче, шум Ниагарского водопада по сравнению с ним - пивная отрыжка.

Я стоял в сторонке, зачарованный действом, с открытым ртом, не в силах отвести глаза. М-да, игра удалась.

Наконец-то стряхнул с себя оцепенение и перевёл взгляд на Дрола. На лице того блуждала странная задумчивая улыбка. И хотя взгляд его был направлен на дерущихся, он вряд ли их замечал - зрачки отрешённо застыли на месте. Он посмотрел на меня.

– Очень интересная игра, Рик, - отвернулся и уже тихо сам про себя проговорил, впрочем, не сильно скрываясь от меня.
– В воспитательных целях заставить передраться собственные недостатки... Оригинально.