Мой блуждающий взгляд набрёл на объект, достойный внимания - недалеко на полу, подтянув колени к груди, сидела Розетта, внимательно разглядывая три зажигалки в руках. Сколько нежности было в её взоре! Чистый тебе ангелочек. Тонкие черты лица, аристократическая бледность, глазищи под выразительными запятыми бровей...Это ж надо, как постаралась матушка природа. Или кто у них тут, на небесах, старается? Впрочем, это не принципиально - даже яйцо выносить кто-то должен. Но не об этом речь. Очень уж хороша была воительница...

Я посмотрел по сторонам - нет ли поблизости Фиалки - слишком уж по-собственнически стал относиться ко мне этот божий одуванчик. Приятно, конечно, такое внимание, тем более, раньше меня не очень-то таким баловали. Но посморкаться я могу, в конце концов, в одиночестве?! А пройтись указательным пальцем в носу навроде шомпола? А изобразить лёгкий метеоризм - я не собираюсь целый день терпеть...Ладно, это всё к делу не относится. Не люблю, когда меня идеализируют.

Ничего, я потом с ней поговорю. Строго. Провинится. Придумаю наказание. Тапочки принести, например, или сделать массаж ступней.

Придвинулся ближе к Розетте. Она скользнула по мне невыразительным взглядом и вернулась к оружию. Даже к торшеру благосклонней аудиенция. Но это меня не смутило.

– Роза, сказать тебе один секрет?

Она нехотя повернула голову.

– Рик, твой язык ещё и с большими ушами. Или он сходу слюнявит секретностью любую новость?

О, так эта злючка ещё и пытается шутить! Я не повёл и бровью, стараясь не нарушить рисуемый перед ней образ важности, наполняя взгляд вниманием, загадочностью и...сочувствием.

– Он касается тебя. Только тебя. И возможно...
– как бы замер в замешательстве: говорить или нет?
– ...ещё одного человека.

Она молчала, сузив глаза и упрямо сжав губы. Прикидывает, как избавиться от меня? Я тоже замер, будто ожидая ответ. Если не вырубит, значит любопытно.

– Хотя, возможно, в том нет для тебя секрета, - как бы подстраховался, что не зря отвлекаю её внимание.
– Но это такая информация, что когда она доходит из разных уст...

– Рик!..
– угрожающе прорычала, кулачки с зажатыми в них зажигалками побелели.

– Всё-всё! Закругляюсь, - что ж они все тут норовят меня стукнуть? От великой любви, наверное. Опустил голову, глубоко вздохнул, будто собираясь с силами. Поднял глаза и посмотрел твёрдо и душевно.
– Ты очень красива...

Как она была ошарашена! Даже убойные рефлексы не среагировали на неожиданность. А я загляделся. Её не портила ни отвисшая челюсть, ни ставшие домиком брови под совершенно распахнутыми форточками глаз, ни краска, прилившая к щекам. Что значит, человек привлекательный: он и в плавках на морозе неплох и на унитазе хорош.

Я решил не останавливаться на достигнутом.

– Если бы знал, что не сломаешь мне пальцы, я бы провёл рукой по твоей щеке - уж очень хочется ощутить нежность кожи, проверить упругость губ - уверен, они выделяют какой-то фруктовый сок - вон как блестят. А несколькими движениями бы размял плечи и шею - выглядишь утомлённо, - вообще-то, совершеннейшая ерунда: Розетта и усталость - вещи несовместимые.
– Но... Извини, - встал нехотя, - напрасно отнял у тебя время такой незначительной новостью, - потянулся, разминая конечности.
– Засиделся что-то, пойду прогуляюсь. Ещё раз извини. Не бери в голову, - развернулся и пошёл прочь не спеша.

А как хотелось обернуться и посмотреть! Кажется, она даже не заметила, как я ушёл, невидяще цепляясь за серый кусок постамента, находившийся за моей спиной. Бедная воспитанница воинствующих монахинь. Променять половой спарринг на удовольствие лицезреть разбитое лицо. Грубо, конечно. А так: сравнимо ли хоть одно слово нежности с возможностью в любой момент переломать все кости партнёру?

Эх, вы, дюли! Коромыслом вдоль хребта налево! Красоту надо лелеять, вскармливать, пылинки сдувать, на солнце выносить. Иногда, пожалуй, стоит вешать ремень в изголовье. На всякий случай.

– Рик!
– это Фиалка.

– Ну, что ещё?!
– в сердцах воскликнул я - кто там имеет наглость прерывать высокие командирские мысли?

Девушка тащила ко мне одного из разведчиков.

– Скоро здесь будет Румяный, - выдохнул запыхавшийся парень.

– Скоро, это когда? Секунда, пять минут, час?
– спросил спокойно, хотя ноги так и мечтали прогрызть асфальт до щебёнки и изобразить горящую обувь.

– Минут двадцать.