– Кто?
– удивлённо уточнил Бланд.

– Команда.

– А?
– облегчённо махнул рукой.
– Ничего с ними не станется.

– Но...
– твердолобо попытался продолжить таранить пошатнувшиеся ворота, но тут наткнулся на ледяной взгляд Дрола, обещавший и смолу, и горящее масло, и макинтош из морёного дуба. Превосходящий по слухам крепость Бландовой челюсти.

– С ними действительно ничего не случится, - безапелляционно прошелестел он.
– Будет сформирована, точнее, доукомплектована команда и избран командир из числа бойцов. И на вашем месте я бы постеснялся выбивать что-либо ещё - лимит исчерпан, и кузнецы уже разводят огонь, чтобы заняться гравировкой на сейфах вашего генофонда. Вы и так попали в хорошую погоду: лоб не напекло, а штаны сухи, так что по-доброму советую заняться подготовкой и экипировкой. Вопросы?!

– Всё-всё, уходим, - моё лицо помимо воли приобрело резиновую основу и, подозреваю, в жалобную сторону, но, признаюсь, Дрол меня порядком впечатлил и настращал, как в своё время "любезные" работники НКВД.
– Только мы же собирались обсудить условия... И хотелось бы...

– Что ещё?
– безжизненно поинтересовался Дрол.

– Это правда, что во всём Замке существует система слежения?

– Конечно.
– Дрол. Мне показалось, немного смягчился.

– И что...
– это было очень неприятно, у меня даже руки стали подниматься, чтобы безнадёжно рухнуть, а в голове крутились вопросы, вернее, вопросительные знаки, которые срочно нужно было прицепить к словам.
– И даже у вас?
– крутанулся по кругу, выгадывая время.

– Какой резон мне за собой следить?
– улыбнулся Дрол.

– А можно снять за нами наблюдение?
– попросил жалобно.
– Невозможно расслабиться в таких условиях, а?
– брови, как у Пьеро - любая старушка прослезится. Но только не этот твердокаменный.

– Исключено. Это ведь общественная игра - на вас будут смотреть. Делать ставки. Реалити - шоу. Видеть своих героев ежесекундно, - даже не улыбнулся.

– Ё- моё, - обречённо вздохнул я, и мы с Мишаней вместе поднялись.

* * *

Наше понурое возвращение можно обозначить так: возвращение домой на собственные поминки. Встречные с любопытством оценивали "триумфальное" шествие, уже, небось, прикидывая, сколько можно заработать на нашем поражении. Я только вздохнул, краем глаза заметив Люсю, сделавшую попытку заговорить, но передумавшую. Такое жалостливое лицо было у неё, что хотелось умыться слезами... утопиться в слезах... Тысячу лет не видел море... Очередной тяжкий вздох встряхнул грудную клетку.

– Может не всё так плохо?
– спросил с надеждой Мишаня.
– Во всяком случае, вон, как Дрол заботиться: предупредил о противнике...

– Ну да, предупредил, чтоб раньше коньки не отбросили... Или чтоб были готовы, что могут загупать вне игровой территории... Небось, сам и науськает. Нет, Мишаня, всё не так плохо - всё гораздо хуже.

– Вечно ты всю надежду обделаешь, - недовольно пробурчал тот.

– У них какой-то свой интерес. Азарт - это конечно красиво звучит, но как-то...
– порылся в голове, - просто, - нашёл слово.
– И если бы они верили в нашу победу, то выпустили хотя бы примерное количество участников, а так... надежда завалить числом мизерна. Просто дольше будем мучиться, гоняя по коридорам треклятого Замка.

– Им ведь надо красочное, кровавое зрелище, - уныло напомнил Мишаня.

– Вот-вот. Они его получат!
– зло бросил я, глядя в потолок.

Мишаня укоризненно побуравил меня своими недетскими зенками.

– Эх ты, и помечтать уже нельзя о бескорыстном, заботливом и справедливом начальстве. И сам понимаю, - продолжил бубнить про себя, жестикулируя при этом, - что выбрал совершенно тупиковое направление для надежд... Но всё же, всё же. Где-то же есть честные люди (мы не в счёт), искренние отношения, настоящие мужчины и резиновые женщины...

– Ты ещё девственниц упомяни, - проговорил я, сам всё же мысленно пробегая по Мишаниным пунктам, тужась найти слабое место в словесном друшлаке. Хотя, нашёл, о чём думать - тут не сегодня-завтра какие-то гады отбивную из самого сделают. И я, скривившись, отвернулся от Мишаниного диалога с умным человеком (самим собой).

Как же нам завалить этих десятерых гадов? А при этом остаться на ногах. Эх, наборчик бы универсальных подножек.

И внезапно влетел во что-то мягкое и пружинистое. Поднял голову и обомлел: надо мной возвышался Русый. А то, с чем я имел неосторожность повстречаться - его необъятное чрево, запасной глобус Земли. Свинячьи глазки зло похрюкивали из-под нависших, словно обрывы, бровей, а вытянутое рыло дышало и выдвигалось в мою сторону, будто требуя ячменя или овса, без чего это ржачное, беременное дерьмом существо не могло позировать в стойле за семью замками и утерянными ключами. Такие агромаднейшие самодовольные бочонки нужно изолировать из общественных мест - раскурочат мебель и сделают вид, что так и было.

– Ты чё не здороваешься, чучело?
– дружелюбно прогундосило оно самое.

Я молча начал его обходить. Парочка его жёлто-коричневых бойцов посторонилась, не очень, впрочем, пряча довольные улыбки, но и не желая попадать в командирские разборки. Тоже, как на подбор, - подумал я отстранённо, - чуть не хрюкают, как вожак, а хвосты уже закручены.

– Эй, Рик!
– я как раз протискивался мимо необъятного профиля и с омерзением отталкивался от волнующейся, колышущейся массы, когда он напряг несуществующий пресс, и вся эта масса жидкого теста размазала меня по стене, выдавливая остатки воздуха даже из коленей.
– Я к тебе обращаюсь, земной червь! Проглотил свой острый язычок? Ух-ха-ха!
– теперь меня накрыла ещё и звуковая волна, глаза от чудовищного давления выскочили на лицо, будто Мазаевы зайцы из переполненного троллейбуса.
– Я со своими ребяточками буду ждать, когда ты пересечёшь границу, - откуда-то из-за округлой сферы вывалилось смрадное дыхание.
– Так что разомни рёбра перед нашей встречей - я буду проводить профилактическую гимнастику! Ух-ха-ха!