Она шагнула в сад, потом оглянулась, позвала:

– Сережа, пойдем. Кажется, сейчас будет ливень. Спокойной всем ночи!

Сергей, молча игравшийся зажигалкой Зиппо в протяжение всего этого времени, сунул ее в карман, поднял голову и сказал:

– Извините, но я, пожалуй, действительно пойду.

Папа растерянно кивнул.

Я оглянулся по привычке на Андрея, и увидел выражение его лица, которое я не забуду никогда.

Ксения глянула на часы, улыбнулась:

– Действительно, уже поздно. Если никто не возражает, я поднимусь к себе.

Вслед за ней ретировался Михаил Исаакович. Он тронул отца за плечо, проходя мимо, и тот благодарно посмотрел на него:

– Спасибо, Миша.

Михаил Исаакович только покивал:

– Ну-ну.

Он поцеловал маме руку.

Алла сказала:

– Лидия Петровна, пойдемте, я провожу вас.
– И, обращаясь к Андрею, попросила его: - Не задерживайся, я не люблю ложиться без тебя.

Андрей посмотрел на нее как-то странно и удивленно.

Мама тяжело поднялась, поправила безукоризненно уложенные волосы.

– Надеюсь, вы тоже недолго, - проходя, сказала она отцу. Тот только голову наклонил.

Мы остались одни.

Он поднял взгляд на Андрея:

– Ты, наверное, хочешь со мной поговорить?

Андрей спокойно сказал:

– О чем? О чем, папа?

Неожиданно отец устало сказал:

– И в самом деле, идите спать. Завтра я соберусь с мыслями.

Я поднял голову. От калитки шел Илья.

– Лизу провожал, - пояснил он.
– Что, все уже разошлись?

Я кивнул.

Он помялся, но все-таки спросил:

– А Леру кто привез?

Я покосился на него.

– Ну, кто мог ее привезти? Конечно, Сергей.

Тут Илья заметил странные выражения наших лиц и притормозил:

– Я не понял, вы поссорились, что ли?

Хором мы сказали ему:

– Иди спать!

Илья обиделся. Независимой походкой он поднялся по лестнице, я шел за ним.

Я дернул дверь комнаты Ксении, но она была закрыта. Я подергал ручку. Никакого ответа.

Илья злорадно ухмыльнулся, отдал мне честь и, засмеявшись, быстро шмыгнул в свою комнату, торопясь избежать кары.

Не найдя никого, на ком можно сорвать зло, я бахнул кулаком по стене, зашел к себе, и, как был, одетый и в ботинках, рухнул на прохладные простыни. Сверху на голову я положил подушку и мгновенно уснул. Я еще слышал, как дождь громко зашумел по жести подоконников, по листве и по садовым дорожкам.

ЛЕРА МЕЛЬНИКОВА

Не знаю, насколько спокойной выглядела я внешне, но только Сергея это не обмануло.

Едва мы вошли в дом, он поймал меня, прижал к себе и сердито сказал:

– В твоей жизни все будет хорошо, слышишь?

До этого я еще как-то сдерживалась, а тут как запруды прорвало.

Я рыдала, всхлипывая и задыхаясь, а он терпеливо обнимал меня, прижимал голову и твердил какие-то успокаивающие слова:

– Тише, девочка, тише. Детей перепугаешь.

Он усадил меня на диванчик, сел рядом. Стянув свой пиджак, он укрыл меня им. Гладил волосы, целовал мокрые глаза и волосы у висков.

Я успокоилась. Вымотанная истерикой и усталостью долгого дня, я, кажется, задремала, временами всхлипывая и вздрагивая. Сергей наклонился, расстегнул ремешки на моих туфлях, уложил меня на подушки, и лег рядом, не выпуская из рук. Я вдруг испугалась, что он сейчас сделает что-нибудь не так, и исчезнет это замечательное чувство тепла и защищенности. Почувствовав мое движение, он приподнялся на локте, провел рукой по моему лицу, нашел в темноте мою руку и поцеловал в раскрытую ладошку.

– Спи.

Я благодарно задышала и уснула в ту же минуту.

Проснулась я от особенно громкого удара грома, попыталась натянуть на себя одеяло, и поняла, что лежу на веранде, в вечернем платье, укрытая пиджаком Сергея. Рядом никого не было, и я села, спустив ноги вниз.

Отвесная стена дождя отгораживала меня от остального мира.

Неожиданно по ступеням веранды поднялся Сергей. Он был насквозь мокрый, вода стекала с волос, мокрая рубашка рельефно обрисовывала плечи.