Но отец посмотрел на нее и усмехнулся:

– У меня вообще теперь времени мало осталось. И я рад, что еще могу успеть что-то исправить. Игорь в курсе моих проблем, он подтвердит.

Я от неожиданности чуть не свалился. Мама с тревогой на меня посмотрела, но прерывать отца не решилась.

– Несколько месяцев назад я прошел медицинские обследования, подтвердившие мои опасения. Тогда же я встретился со своим старым другом и оформил некоторые завещательные распоряжения. Однако в последнее время в моей жизни произошли события, которые подтвердили мои давние догадки. Я хотел собрать вас всех завтра. Мы с Михаилом Исааковичем подготовили кое-какие документы. Этот разговор касается изменений моего завещания. Я все хорошо обдумал, и помощь нотариуса, в данном случае, мне потребовалась, только чтобы подтвердить мои намерения. Я изменил пункт о распределении акций среди моих наследников. Ранее я собирался распределить их поровну между моими сыновьями, Игорем и Андреем. Но сегодня я внес изменение: акции подлежат распределению в равных долях между Игорем, Андреем и Лерой, - он поправился: - Валерией Николаевной Мельниковой. Да, и еще одно: часть моей коллекции оружия, хранящаяся в этом доме, перейдет в руки Сергея, с тем, чтобы он передал ее сыну Валерии Даниилу по достижении им совершеннолетия.

Повисло молчание.

Мы с Андреем переглянулись, и я пожал плечами, виновато пробормотав:

– Я хотел завтра с тобой поговорить.

Он тяжело посмотрел на меня, но промолчал.

Неожиданно тихо мама сказала:

– Володя, как же это? Почему, почему ты мне ничего не рассказал?

Отец вздохнул:

– Лида, ты извини, но я мужик, и женские слезы не переношу. Жизнь прожил хорошо, и уйти хочу достойно. Я совершил в жизни некоторые ошибки. Если я еще могу хоть что-то исправить - то и за это слава Богу.

Мама заплакала, не произнося ни слова.

Неожиданно поднялась Алла:

– Надеюсь, что решение свое вы хорошо обдумали?

Отец вскинул голову:

– Что ты имеешь в виду?

Она сухо ответила:

– Ну, хотя бы то, что своим решением вы обделяете своих законных внуков. Впрочем, ваше решение вполне можно оспорить. Насколько я знаю наследственное право, половина вашего имущества, включая акции, принадлежит вашей супруге, и вы никакого права не имеете его делить.

Андрей потрясенно спросил:

– Алла, ты белены объелась, что ли?

Она дернула плечом:

– Почему ты считаешь, что я всю жизнь буду ходить перед вами на задних лапках? Я - такой же член семьи, как все, и могу выразить свое мнение. Тем более что о некоторых наследниках мы тут услышали впервые.

Андрей угрожающе поднялся, но отец одним движением усадил его обратно.

Отец повернулся к Лере:

– Прости меня, что не поговорил с тобой раньше. Я никогда раньше не был уверен... У нас с твоей матерью были сложные отношения. Но ты должна знать, что я любил ее, любил так, как любят один раз в жизни. К сожалению, к моменту нашей встречи и в моей, и в ее жизни существовали определенные обстоятельства, через которые мы не смогли переступить, чтобы быть вместе.

Лера прижала к груди руки и в растерянности сказала:

– Я ничего не понимаю. О чем вы все говорите? Какое наследство? Почему я?

Он вздохнул.

– Я - твой отец. И, если я все эти годы не мог о тебе заботиться, то теперь хочу поступить так, как должен. Во всяком случае, от нужды в деньгах я тебя избавлю.

Лера помолчала, потом подошла к тете, присела перед ней и спросила:

– Это правда?

Сглотнув, та кивнула, укоризненно глянув на моего отца.

– Как же так? Лика Георгиевна, вы же мне рассказывали, как мои родители любили друг друга? Это была неправда? Зачем?

Тетя твердо сказала:

– Лера, я не обманула тебя. Твоей матери было двадцать два года, ну прости ты ей этот поступок, продиктованный молодостью, красотой, одиночеством, да просто гормонами, наконец! Твой отец подолгу пропадал в командировках. Так получилось, что рядом оказался мой брат. Она никогда не поощряла его ухаживаний. Сама не знаю, как все произошло. Между нами тогда все вдруг разладилось, а Елена и Николай уехали вскоре. О том, что у них родилась дочь, я узнала из письма общей подруги. И когда мы встретились следующим летом, Лена была любящей женой и матерью.

Лера поднялась.

– Почему именно сейчас вы решили признаться во всем этом? Не тогда, когда я осталась без родителей, не тогда, когда я уже была достаточно взрослой, чтобы понять все? Почему именно сейчас?

Отец спокойно сказал:

– Я увидел своего внука. Не знаю, чего мне не могла простить Лена, только кровь не обманешь. И ты права, упрекая меня в том, что я должен был быть рядом с тобой, когда ты осталась одна. Дело в том, что я разговаривал с отцом Николая, и сказал ему всю правду. Это он просил оставить тебя с ними. Николай был их единственным сыном, и мне было трудно отказать ему.

Лера кивнула:

– Тем более, что пришлось бы объясняться с Лидией Петровной. Да и неизвестно, как сложилось бы все в дальнейшем.
– Она нехорошо усмехнулась.
– Только зря вы, Владимир Георгиевич, все это сегодня затеяли. Зря.

Она подошла к ступеням, ведущим в сад, посмотрела на небо. Откуда-то потянуло ветерком, он подхватил подол ее шелкового платья, несколько первых капель дождя упали на пыльную землю. Лера оглянулась на нас и строго сказала:

– Алла, вы не беспокойтесь, пожалуйста. Никаких изменений никуда вносить не надо.
– Она посмотрела на отца с сожалением.
– Я расскажу вам то, чего вы знать не могли. Когда я рожала Данилу, потеряла много крови. И мне никак не могли подобрать подходящего донора. Я тогда чуть не умерла. И единственный близкий родственник, кровь которого мне генетически подошла, был мой дед. У врачей уже не было времени, и мне делали прямое переливание. Я тогда в операционной пришла в себя, и видела, как он улыбается. Зря он мне тогда обо всем не рассказал. Только я - внучка своего деда и дочь своего отца.