– Ну, ясное дело!

Он усадил Наталью в машину Анатолия, и они отбыли, взяв с нас клятву, что в девять часов утра мы будем их ждать на причале.

Лера ушла с детьми наверх, а я закурил, устроившись в кресле на веранде.

Соседний дом был погружен в темноту. Я не хотел думать о том, что происходит за его окнами. Докурил сигарету, потушил свет и поднялся в спальню.

В ванной комнате ровно шумел душ. Я улегся, как был, одетый, на покрывало, закинул руки за голову.

Появилась закутанная в махровое полотенце Лера. Она взяла щетку для волос и медленно провела по волосам.

Тихо спросила меня:

– Не спишь?

– Нет.

Она сунула щетку на туалетный столик, повернулась ко мне. Дрогнувшим голосом спросила:

– Тебе, наконец, надоело возиться со мной и с моими проблемами?

Я уселся на кровати. Не буду же я рассказывать ей, что отчаянно завидую Славке, в которого так влюблена Наташка, волшебным образом оказавшаяся славной простой девчонкой! Вот будет смеху, если я начну жаловаться, что бесконечно ревную ее к мужикам, которые вьются вокруг нее! Самое смешное, что мне не в чем упрекнуть ее, потому что она сама, кажется, и не замечает, как они смотрят на нее, но мне-то все это видно!

Лера подошла ко мне так близко, что я почувствовал запах ее пенки для душа, чистой кожи. Она потянула край полотенца и выскользнула из него. Я поднял к ней лицо и хрипло не то спросил, не то позвал:

– Лера?

Она наклонилась ко мне и нетерпеливо поцеловала. Несмотря на некоторое мое сопротивление, повалила меня на постель и устроилась рядом. Если честно, моего благородства хватило ненадолго.

Лера нетерпеливо тянула мою рубашку, потом неумело принялась за ремень джинсов. От ее прикосновений шумело в голове, и я сдался.

Уже отпустив ее, успокаивая дыхание, улегся рядом. Лера неожиданно приподнялась, схватила мою руку и стала целовать в раскрытую ладонь. Я встревожился:

– Ты чего?

Она только мотала головой и прижималась к ладони уже мокрым лицом. Мне удалось приподнять ее за подбородок. Пряча глаза, она пробормотала:

– Сережа, я думала, что в моей жизни больше никогда ничего такого не случится. Я схожу с ума от того, что ты делаешь со мной. Бабушка говорила, что девушка должна сохранять чувство собственного достоинства, а как тут его сохранишь, если я себя чувствую все время как влюбленная молодая кошка!

Я засмеялся:

– Лера, так ты поэтому плачешь? Иди-ка сюда.
– Я прижал ее к себе, погладил волосы и поцеловал, но уже совсем не так, как несколько минут назад.
– И чтобы ты знала: мне ужасно нравятся влюбленные кошки, так что можешь продолжать. И я не понял, ты влюблена в меня, что ли?

Она вздохнула.

– Ужасно. Скоро начну глядеть на тебя, как Наташка на Славу, и всем все будет ясно.

Уже через несколько минут она спала, уткнувшись мне в бок и щекоча своим теплым дыханием.

Я устроился поудобнее, но сон все равно не шел. Прислушался к ровному дыханию Леры и с удовольствием зажмурился: здорово, что я ей не стал докладывать о своих сомнениях. Хорош бы я был!

И самодовольно подумал, что она, и в самом деле, влюблена в меня.

И представил себе, что, когда я буду возвращаться домой, она будет меня встречать. Выбежит мне навстречу из кухни, и будет умопомрачительно вкусно пахнуть что-то, булькающее в кастрюльке, и мы будем всей семьей долго и со вкусом ужинать, а потом я расскажу ей, как прошел день, и она будет слушать меня, внимательно глядя живыми карими глазами. А потом мы все вместе будем смотреть телевизор, и я потихоньку буду гладить ее бедро, туго упакованное в домашние джинсы, представляя себе, как все будет потом.

От этой картины, представившейся взору, я даже застонал от удовольствия. Лера тут же заворочалась, и я погладил ее плечо, и тихо поцеловал волосы. Она затихла.

Когда я проснулся, подушка рядом со мной была пуста. Я поднялся, заглянул в ванную комнату. Там тоже никого не было. Уже слегка встревоженный, я слетел по лестнице вниз. В кухне Леры тоже не оказалось.

С бьющимся сердцем я скатился по ступеням, и у самой калитки увидел свою красавицу. Она возвращалась откуда-то с Ольгой Алексеевной, домоправительницей моих соседей. Они беседовали, стоя у калитки.

– Говорил же тебе, чтобы ты все время была на глазах!

Увидев мое перекошенное лицо, Лера виновато улыбнулась:

– Сережа, ты меня искал? Господи, да я просто хотела, чтобы ты выспался. Ольга Алексеевна шла на кладбище, и я с ней напросилась.

Я извинился за то, что не поздоровался. Ольга Алексеевна внимательно на меня посмотрела и сказала:

– Знаете, Сергей, мне тоже неспокойно на душе. Я ни на минуту не поверила в самоубийство Владимира Георгиевича. Поверьте, я хорошо его знала.
– Она горько улыбнулась.
– Обычно прислугу в доме мало замечают. Но мы многое видим и знаем, и, даже если при этом молчим, тоже имеем свое мнение.