На поверхности виднелись одни лишь мощные водовороты, в которых все быстрее и быстрее кружились какие-то темные предметы, многие из них затянуло в середину, а потом они погружались вглубь, пропадая из виду. Море превратилось в одно обширное пятно масла, которое постепенно расползалось, словно бы какой-то океанский монстр, смертельно раненный и залегший на морском дне, истекал кровью. И пока мы смотрели, безмолвные и преисполненные благоговейного страха, поверхность моря на мили окрест покрылась лодками и подвесными койками, спасательными поясами и ящиками, рангоутом и обломками дерева. И среди этого мусора сотни людей боролись за жизнь… Внезапно воздух разорвали громкие приветствия — это кричали моряки, выстроившиеся длинными шеренгами на палубе одного из самых больших немецких кораблей. Они прощались с точно таким же кораблем, чьи палубы теперь скрылись под водой.

Будучи членом парламента от Данди, Уинстон Черчилль понимал, что в 1922 году ему предстоит отчаянная борьба за место в палате общин. Считая, что в прессе его травят, вечером накануне выборов он выступил с откровенной речью перед избирателями в Броти-Ферри. В типичной для себя грубоватой манере он обрушился с критикой на Д. С. Томсона, владельца ряда местных газет, который возглавлял двенадцать шотландских изданий, за то, что тот «враждебно относится к свободному выражению мнений». Возмущенное выступление помогло Черчиллю завоевать еще нескольких друзей, но на следующий день у избирательных урн он потерпел поражение от воздержанного в употреблении спиртного дандийского кандидата, мистера Скримджера.

У вас один и тот же человек является владельцем и либеральной, и консервативной газет, выходящих в один и тот же день в одном и том же месте. И вот этот человек, мистер Томсон, левой рукой продает либеральные мнения, а правой — консервативные… Поразительное зрелище… Если бы подобное поведение было выказано в личной жизни или если бы так поступал политик в жизни общественной, то все мужчины и женщины в стране сказали бы: «Это самое что ни на есть двуличие. Нельзя же верить и в то, и в другое». Что скажут, хотелось бы мне знать, о проповеднике, который проповедует утром католическую веру, пресвитерианство — днем, а вечером обращается к магометанству? Наверняка посчитали бы, что он очень близко подошел к опасной грани, за которой его назовут мошенником. Что сказали бы о политике, который в Шотландии выступает с социалистическими речами, с консервативными — в Англии, а с радикальными — в Уэльсе? Вы бы сказали, что он бесчестен и бессовестен…

И вот утром либерал мистер Томсон со страниц либеральной «Данди эдвертайзер» советует либералам Данди быть осмотрительными и не голосовать за мистера Черчилля, потому что его либерализм не вполне ортодоксален. И вот мистер Томсон, тот же самый мистер Томсон, который проиграл на выборах на пост председателя Консервативной партии, велит либералам быть осторожными в той избирательной кампании, которую они ведут, предупреждает членов Либеральной ассоциации, что они сбились от пути истинного и что всякая попытка протянуть руку дружбы прогрессивным консерваторам лишь чревата опасностью погубить их политическую душу.

В то же самое время, в тот же самый момент есть и консерватор, «твердолобый» мистер Томсон, который со страниц консервативной «Данди курьер» рекомендует избирателям-консерваторам в Данди поостеречься и не отдать свой голос мистеру Черчиллю, а иначе они рискуют тем, что усилят оппозицию новому консервативному правительству; и у вас один и тот же человек стоит за двумя абсолютно по-разному сервированными блюдами, горячими или холодными, жареными или вареными, неприправленными или сдобренными специями, в зависимости от вкуса, и оба блюда готовил один и тот же повар, на одной и той же кухне. За этими двумя, скажу я, стоит один-единственный индивидуум, существо ограниченное, ожесточенное, неразумное, пожираемое собственным тщеславием, поглощенное собственным мелочным высокомерием и преследуемое изо дня в день, из года в год, своими не дающими ему покоя «тараканами» в голове.

В истории церкви Шотландии есть и такая позорная страница, когда один из ее комитетов, во главе с его преподобием, доктором Джоном Уайтом — который позднее стал председателем церковного суда пресвитерианской церкви, — выступил за ограничение ирландской иммиграции, призывая ослабить, как они считали, нарастающую волну римского католицизма. Вспышка нетерпимости породила многолетние волнения на религиозной почве в прежде тихих и мирных частях страны. В нижеследующем докладе освещена дискуссия по этому вопросу, состоявшаяся на Генеральной ассамблее шотландской церкви.

Его преподобие Уильям Мэйн из Эдинбурга представил на рассмотрение комитета доклад с предложениями пресвитерии Глазго и синода Глазго и Эйра относительно ирландской иммиграции и закона об образовании (в Шотландии) 1918 года. Доклад, как стоило бы отметить, был подготовлен преподобным Дунканом Кэмероном из Килсита. В результате изучения вопроса они установили, что страхи и тревоги, выраженные на последнем заседании Генеральной ассамблеи, имеют под собой немалые основания. Невозможно сказать, что приведенные ими факты и заявления так или иначе неточны или преувеличены. Ирландское население в Шотландии за последние сорок лет удвоилось, и за минувшие двадцать лет рост ирландского населения в шесть раз с половиной превышал рост численности шотландского. И вовсе не благодаря большей рождаемости среди ирландцев. Дело отнюдь не в рождаемости; по большей части, если не всецело, это явление обязано эмиграции из Ирландии, и ирландцы обосновываются в тех местах, которые покидают шотландцы. Оба народа не смешиваются. На Западе мы уже наблюдаем политическое влияние иммигрантов. Во многом благодаря тому факту, что в настоящее время в палате общин у них есть люди, которые якобы представляют избирателей в Глазго и на западе, но на самом деле их не представляют. (Аплодисменты.) Избранными членами парламента они стали благодаря тому факту, что в этих районах имеется огромное католическо-ирландское население. Поэтому-то подобные люди попадают из этих районов в парламент, становясь в палате общин источником недостойного поведения и скандалов. (Аплодисменты.) Он не опасался прозелитизма римско-католических священников, но растущее католическое население принесло с собой определенную силу, и в выборах школьных советов, в муниципальных и парламентских выборах они удерживали равновесие. О проблеме легко сказать, но намного труднее разрешить ее. Он полагал, однако, что имеется достаточно фактов и цифр, чтобы Генеральная ассамблея сочла необходимым обратиться к правительству, чтобы то назначило расследование состояния дел, которое, говоря без преувеличений, угрожает самой шотландской нации. (Аплодисменты.) Касаясь второй части доклада, мистер Мэйн сказал, когда по закону об образовании 1918 г. католические школы были переданы в ведение органов образования на всей территории, то это оказалось все равно что оставить их всецело под руководством деятелей римско-католической церкви. По названию они были государственными школами. В действительности же они оставались католическими. В любое время дня могло идти религиозное обучение, могли соблюдаться религиозные установления, хотя согласно закону об образовании от 1872 года преподавание религии должно вестись в начале или в конце обучения в школе. Нужно призвать правительство внести поправки в закон, чтобы право вводить религиозное обучение предоставлялось всем школам, а не только этим школам. Он выносит свое предложение для одобрения.

Его преподобие Дункан Кэмерон из Килсита выступил в поддержку. В сложившихся обстоятельствах, говорил он, существует риск того, что шотландская нация окажется в опасности, а шотландская цивилизация погибнет. Он приводил официальные цифры, которые показывали, что в 1920 году численность шотландцев, уехавших из Клайда в другие части страны, составляет 24 179 человек, в то время как ирландцев уехало 341 человек; в 1921 году шотландцев было 20 810 человек, а ирландцев — 296; и в 1922 году — 22 427 и 219 человек соответственно. С другой стороны, если пойти к секретарю приходского совета в Глазго, то можно узнать, что в общем числе обратившихся с прошением о пособии в прошлый год не меньше чем 60–70 % составляют ирландцы, хотя доля ирландцев в населении Глазго колеблется от 25 % до 30 %. Благотворительные организации также сообщили бы, что не менее 70 % тех, кто просил о помощи, имели ирландское происхождение.