— Мы пришли с миром! — на всякий случай крикнул я, когда мы вступили под зеленые своды. Растения уже достигали потолка и грозили выдавить стеклянную крышу, прорвав проходивший под ней полиэтилен.

Зеленая масса никак не отреагировала на мои слова мира, любви и дружбы.

— И че дальше делать будем? — спросил Серюня.— Не нравится мне эта фазенда, мать ее.

— Я думаю, свою миссию мы уже выполнили, можно возвращаться! — внес предложение я.

— Нельзя,— сказал Утка.— Это как на войне было, если не раненый из-под обстрела раньше времени выбрался — ползи обратно, или…

Мы некоторое время постояли у входа, осматриваясь. Помидоры, казалось, не обращали на нас никакого внимания.

Ну и хрен с ними.

— Ладно, чего уж там. Пойдемте, только не врассыпную. А то нас с Денискинасом так в прошлый раз и…

— Сколько раз вам о ТБ твердить! Вот походили бы под пулями, живо о правилах бы вспомнили!

— Вы мне свою технику безопасности в нос не тычьте! Я как представитель санитарно-контролирующих органов сам к чему придраться найду. Что это вон у Утки гувжики по волосам бегают…

Утка несколько раз провел рукой по голове, бормоча «и когда прицепились, заразы…»

Гувжики, такие особые маленькие гаденыши, доступны к рассмотрению лишь астральным взором, и то не для всякого глаза. Лишь мы, колдуны санитарно-гигиенического профиля, способны оценить истинную степень зараженности для каждого конкретного подконтрольного.

Заводятся гувжики при неустановленных пока обстоятельствах, но выводятся зато очень тяжело и даже болезненно. Способ избавления от них подробно описан в трактате испанского врача Пулье Маркеса «Аминарилья лос паурилья», который всякий волен взять и прочесть на языке оригинала в архиве Ленинской библиотеки. На русский язык сей полезнейший медицинский труд пока, к сожалению, не переведен.

Мы совершенно не заметили, что забрались глубоко в помидорные джунгли.

— Мужики,— севшим голосом проговорил я, обрывая чрезвычайно злободневный разговор о безобразной политике Североамериканских Соединенных Штатов.— А что это оно кругом?

В самом деле, кругом было страшно.

Буйные джунгли разрослись до того, что уже не понятно было, где находится выход. Более того, мне показалось, что нам давно пора уже упереться в противоположную стену теплицы, но не тут-то было!

Не иначе, как завертело нас круговоротом времени и пространства, и выбраться из него нам теперь только через…

Утка оторвал листик и сунул в рот. Помидоры на этот акт вандализма никоим образом не отреагировали, хотя я приготовился к незамедлительной гибели.

— Хорошо! — вздохнул оперативник, зажмурив глаза.— Летом пахнет!..

— А по мне, так дерьмом,— пробурчал совершенно неромантичный Рыбка.— Навозом они их, что ли, удобряли…

— Куриным,— я вспомнил исповеди директора.— В нем аммиака много и селитры.

Интересно, на что похожа эта селитра? Никогда не видел. Из нее еще порох, говорят, делают.

Не буду приводить восторженные речи Утки и Рыбки, которые мы вынуждены были слушать. Мы — это я и Серюня с Петюней. В целом друзья пришли к выводу, что здесь каким-то образом аккумулируется волшебство. Помидоры сделались своего рода черной дырой, притягивающей на себя не только магию, но также время и в какой-то степени пространство.

— Взрывать надо это место на хрен,— говорил Утка.— Иначе оно скоро все в себя всосет и вывернет наизнанку на противоположной стороне бытия.

— Это как? — испугался я.

— Вообще-то теоретически мы даже не должны этого заметить, просто поменяется направление вращения орбит всех электронов, частицы полетят в обратном направлении, там, где было право, у нас станет лево, только мы этого опять-таки никак не сможем определить. Тебе так и будет казаться, что в радуге идет сперва фиолетовый, потом…

Каждый охотник желает знать, где сидит фазан. Верно?

Это как же теперь наоборот получится…

Фазан сражен горем, здесь живет охотник, который…

Фигня какая-то получается…

Ладно, порезвились, давайте дальше.

Никакого возложенного на меня контакта с помидорами не получилось. Вообще разум их был поставлен нашими учеными оперативниками под большое сомнение.

— А чего же они Денискинаса тогда сожрали? И меня пытались? — у меня никак не получалось относиться к растениям непредвзято.

— Что с Денискинасом произошло, не знаю, но с тобой все ясно. Ты на них напал? Сам говорил, как палкой размахивал. В любом живом существе, от инфузории до нас с тобой, инстинкт к самосохранению заложен от природы. Как обычно растение защищается? Колючками, ядом, как крапива. Помидоры ничем подобным не обладают, а магии вокруг полно, вот она им и помогла развить нужные качества, которые, с исчезновением раздражителя, тебя, если не понял, полностью исчезли.