— По районам? — тупо повторил Егор.

— Да не тушуйся, я тебе выдам четкие инструкции. Адреса, планы проезда, номера участков, — загибал пальцы Александр. — Обойдешь все точки, будет тебе вторая часть материальной помощи. Дошло?

— Надо по избирательным участкам что ли ходить? — понял Егор. — Но зачем?

— Как зачем? — устало вздохнул Саша. — Мы же с этого начали наше с тобой дружеское общение. Будешь исполнять свой гражданский долг. Голосовать будешь на тех участках, адреса которых я тебе запишу.

Егор ни черта не понимал в избирательном законодательстве, более того, сомневался, что такое вообще существует в России, но еще с детства он знал, что каждый избиратель голосует, обычно, всего один раз, на своем участке. Вроде бы имелись какие-то исключения из этого правила, и можно было посетить другой пункт, но в них Егор точно не разбирался.

— Разве это законно? — спросил он, наконец. — Могут и арестовать же.

— Ты чего? — рассмеялся Саша, похлопав его по плечу. — Все совершено законно. На тех участках, на которые ты пойдешь, зарегистрирована низкая явка. Нам нужно, чтобы выборы состоялись, не зря же избирательные комиссии работают? Твой приход ничего не решит, а статистика будет положительная.

— Статистика… явка… — Егор потер руками глаза. — Мрак какой-то.

— Даже не думай ни о чем. Сходишь спокойно, проголосуешь. Только все четко по моей инструкции и, если что, сразу звони по номеру на визитке, — предупредил Саша.

В это время из-за угла появилась взрослая девушка, почти женщина, позвякивая на ходу связкой ключей от автомобиля. Она улыбнулась Саше, тот помахал ей в ответ. За девушкой шли двое парней, на вид мало чем отличавшихся от самого Егора: угрюмые, в темной, поношенной одежде, ежащиеся от декабрьского мороза. В руках они несли купюры по 500 рублей, но, завидев Егора, тут же спрятали их в карманы спортивных штанов.

— Я вчера открепительное удостоверение уже взял, — сказал девушке один из “работников”, хрипло закашлявшись.

— Молодец какой, мы тебе еще выдадим. Садитесь в машину, деловые люди, — приказала она, щелкая брелком сигнализации. — Тут недалеко, доедем спокойно.

Егор, молча, сел в машину. Похищений он не боялся, брать у него было нечего, терять тоже мало что оставалось. У него, как и других, в карманах были деньги, однако он очень радовался, что, в отличие от них, не потратит 500 рублей на водку. Даже сигареты можно было не покупать, в машине всем щедро раздавали “KENT”. Парень взял пару штук про запас, откинулся на спинку заднего сиденья и решил не запоминать дорогу к месту, в которое их везут.

Множественные голосования одних и тех же граждан с использованием открепительных удостоверений, а так же голосование за деньги, по мнению наблюдателей, фиксировавших нарушения на выборах, стали настоящим бичом честного избирательного процесса в России, в 2011-м году. Такой вид фальсификации, как «покупка чужого голоса», например, практически невозможно отследить или доказать. В большинстве своем, политические мотивы в поведении людей, идущих на сделку с совестью и голосующих «по указке» отсутствуют. Голоса «продаются», в основном, от бедности и безразличия.

(с) Стивен Ликок

Юля стояла в центре Лиговского проспекта, глубоко вдыхая носом холодный воздух. Мимо проносились машины и сновали прохожие. Девушка вглядывалась в их лица, пытаясь понять, кто проходит мимо нее. Мужчина в светлом, кашемировом пальто, кто он? Уж точно не коммунист, возможно, он поддерживает ЛДПР? Впрочем, нет, Юля прекрасно понимала, что за эту партию голосуют только молодые люди и те, кто не понимает в политике, вроде как “безопасный вариант” во главе с Жириновским.

К большому разочарованию Юленьки, возможно, граничившему с паранойей, большинство прохожих выглядели так, словно могли и хотели бы проголосовать за “Единую Россию”, ту самую партию, за которую, по мнению Юли, при всей доступной общественности информации, включая результаты ее много годичного правления, голосовать было просто самоубийственно.

Девушка чувствовала себя ужасно усталой. В течение трех месяцев она ежедневно, как своей работой, занималась тем, что называлось “ликвидацией безграмотности” среди населения. К её удаче, почти все окружающие люди и без нее были на взводе по поводу предстоящих выборов, поэтому с готовностью начинали разговор, в развитие которого Юле удавалось донести до них некоторые факты, о которых они не знали за отсутствием “сетевой” жизни и слишком большой цензуры на центральном телевидении.

Начинать всегда приходилось с подкопа под стену непонимания, которая была создана в головах собеседников провластными средствами массовой информации: “Но ведь они обещают сделать столько всего!”, после чего начиналось перечисление бесконечных обещаний улучшения жизни каждого человека на территории России, Земли и Луны. Юля, молча, выслушивала весь озвученный список, а затем, все так же в молчании, вытаскивала свой.

Этот лист формата А4 она распечатала еще осенью, по полезной привычке. За полгода до этого так же был распечатан список законов, указывающих на недопустимость обыска посетителей кинотеатра и запрета на пронос ими собственной еды и напитков. Скольким людям эта информация позже спасла вечер с просмотром фильмов — вспомнить было приятно.