Мое пошатнувшееся реноме было восстановлено хотя бы отчасти.

Я уже тогда жила в квартире с видом на Нотр-Дам, правда, в более спартанской обстановке: за неимением лучшего места мой новейший компьютер стоял прямо на широком подоконнике. Квартиру на набережной Орлеанов бабушка завешала мне, а мебель, барахло и старинный рояль — моей трепетной кузине-пианистке, которая уволокла к себе на улицу Эмиля Золя все, вплоть до вешалки и коврика из прихожей.

— Париж! — восторженно произнес мой гость, глядя в окно поверх моего тогдашнего монитора, похожего на старомодный телевизор. — Мне даже не верится, что я теперь парижанин. Да в моем родном Клермон-Ферране все просто сдохнут от зависти, когда я поселюсь в квартире с видом на Эйфелеву башню и открою здесь собственное дело!

— Я и сама хотела бы собственное дело, — сказала я, подумав, что не стоит удивляться беззастенчивой алчности и честолюбию Леду, раз он родом из Оверни: оверня [5] прямо-таки типичная! — Но мои родители смотрят на это иначе, они — люди науки, а я пока студентка.

— Ты бы работала!

— Работаю, вот «пентиум» купила… А открывать дело — это же такие деньги!

— У меня есть, — беспечно заметил Леду и вытащил из карманов какие-то цилиндрики, перевязанные резинкой. — Посчитать хочешь?

Он снял резинки — я даже потеряла дар речи. Цилиндрики с шуршанием превратились во внушительные пачки денег. Я хотела спросить, почему он не держит их в банке, но не успела, потому что зазвонил телефон.

— Привет, — сказала я в трубку. — Я тебе потом позвоню. Я сейчас не одна.

— Я помешал? Мне выйти? — засуетился Леду.

— Да это Жаклин, моя кузина. Между прочим, — неожиданно даже для себя сообщила я, — она как раз собралась переезжать, а у нее из окон видно Эйфелеву башню…

— Эйфелеву башню?

— Ну. Хочешь, прямо сейчас и посмотрим.

— Ирен! Как же мне действительно с тобой повезло!

— Жаклин, у меня тут один приятель интересуется твоей квартирой.

— Зачем?

— Жить собирается.

— А где же буду жить я? — испугалась кузина.

— Ну, можно к ней? — спросил меня Леду нетерпеливо.

— Мы сейчас приедем, — сказала я в трубку.

— А он интересный? — спросила Жаклин.

— Квартира нужна ему срочно. — Я была невозмутима.

— Ты мне толком объясни, — начала сердиться Жаклин. — Ты что, мной торгуешь?

— Да, его интересует квартира именно на улице Эмиля Золя, — деловито повторила я. — Мы уже едем.

— Он хоть кто? Сколько лет?

— Вот и хорошо. — Я повесила трубку и кивнула Леду. — Пошли. Возьмешь такси.

Жаклин восхищенно смотрела на моего усатого спутника.

— Жаклин, это Мишель Леду — мой однокурсник. Показывай апартаменты! — Я подмигнула кузине.

Она понимающе закивала.

— Вот, пожалуйста, лоджия, вид на Эйфелеву башню.

Но овернец мало интересовался жильем, а взволнованно пожирал глазами белесые кудри кузины и модные тощие ноги от ушей. Причем Жаклин явно была выше его сантиметров на десять.

— А я музыке учился, у меня папаша — скрипач, — глупо сообщил он, заметив наконец занимавший половину квартиры концертный рояль. — Можно, я для вас поиграю?

— Я, пожалуй, пойду, — сказала я.

Первой мне позвонила жадина Жаклин.

— Сестренка! Я ничего ему про квартиру не сказала, мы и не говорили про нее вовсе. Мы играли на рояле в четыре руки! Я сразу поняла, ты просто искала повод для нашего знакомства! Ты больше чем кузина! Это же просто чудо какое-то, а не человек! И какое красивое имя — Мишель! Я без ума от счастья! Он назначил мне свидание у Эйфелевой башни!

— Могли бы и дома кофейку попить. Завтра дождь обещали.

— Я не хотела тебе говорить, но он сделал мне предложение, и я почему-то согласилась… Все-таки он твой близкий друг, ты не стала бы знакомить меня с кем попало.

Через полтора часа на связь вышла вторая сторона, позвонив непосредственно в мою дверь.

— Иретта! — заорал с порога чудо-человек с красивым именем. — Делай что хочешь, но, умоляю, прикрой меня в институте на месяц!

— Я что, деканат?