Первым преодолел свои сомнения и страх Сергей. Он стал на камень, где на пыльной поверхности виднелась обрывающаяся цепочка следов сталкера, затаил дыхание, сделал шаг вперед и точно так же исчез. За ним, под звуки орущих индивидуальных дозиметров, последовали и остальные, в строгой очередности убывания смелости по некой абсолютной шкале. Так или иначе, но все сделали этот шаг, переступив сразу несколько психологических барьеров в забившемся в норку и попискивающем оттуда сознании.

Сумрак резко закончился, и вместо темного гремящего неба вдруг вспыхнуло яркое теплое лето. Вот мгновение назад вокруг были радиоактивные просторы, скалы, трещины, черный пепел и притаившиеся в расщелинах мутанты и бац — лето, тропики, зеленая трава, странное матовое небо, яркие краски окружающей природы и ослепительный свет, идущий со всех сторон.

Нереальность окружающих пейзажей заставила каждого из мужчин стать парализованным столбом и с отвисшей челюстью созерцать взявшуюся из ниоткуда цветущую землю. Когда глаза людей привыкли к яркому свету, они смогли увидеть, что все окружающее пространство было буквально нафаршировано прозрачными переливающимися мыльными пузырями огромных размеров и всевозможных экзотических форм, которые либо висели в воздухе, либо накрывали собой склоны холмов и колосящиеся разноцветные рисовые террасы.

Здесь, в этом непонятном месте, абсолютно все аномальные зоны были видны визуально. Подсвеченные странным наполняющим пространство светом, их дышащие, словно живые, границы различались очень четко. И хоть аномалий здесь было превеликое множество, но попасть в любую из них теперь можно было лишь умышленно.

Было еще одно странное обстоятельство, которое многие заметили не сразу: дозиметр здесь как умер, он молчал и высвечивал на шкале одни нули. Даже естественного радиационного фона в этом месте не было.

Улей. Вот оно — идеальное общество. Общество, где каждый знает свое место, работает добросовестно и слаженно на всеобщее благо. И при том ни одна рабочая особь не выходит на демонстрации и не отстаивает свои права быть королевой улья, рядовой маткой, трутнем или элитным стражем. Это один единый организм, состоящий из многих особей; одна централизованная структура, молниеносно управляющая всеми процессами улья, без коррупции, бюрократии и ненужных бумажек. Столь эффективное общество легко вытеснит недоразвитое человечество, как только столкнется с ним на узкой тропке естественного отбора. И, возможно, это самое столкновение кто — то уже начинает тайно готовить.

Ведь улей не был уничтожен до тех пор, пока ударная группа не вошла внутрь и не взяла все нужные биообразцы. А для каких еще целей, кроме создания биологического оружия, нужно все это делать? Ведь из любой добытой личинки вполне может возродиться материнская особь, способная положить начало новой колонии. Другой вопрос — зачем этим замкнутым суровым людишкам, живущим в Зоне, понадобилось подобное оружие? Неужели жители Зоны готовят полномасштабное нападение на весь мир за ее пределами?

Бред, конечно, но даже представить страшно, что будет, если подобный улей вдруг возникнет где — то в центре мегаполиса. А если одновременно в нескольких городах?…

Одинокий дряхлый грузовик с открытым капотом стоял на грунтовке посреди цветущих полей в окружении переливающихся аномальных областей. Внешне транспорт походил на пришельца из далекого прошлого, когда слово «интернет» являлось бессмысленным набором звуков. Погода была безветренной, и облако дыма, вырывающееся из-под корпуса авто, расползалось и оседало очень медленно. Двое корейцев копошились в двигателе этого допотопного монстра, а один скучал за станиной пулемета в кузове и печальным взглядом смотрел на бочку газогенератора, в которой тлели самые обыкновенные дрова. Остальные пассажиры транспорта — три женщины, четверо молодых парней и один ребенок лет десяти — расселись на травке у обочины, подальше от смога, и ожидали окончания вынужденной остановки.

— Твою мать, да когда же они свалят?! — недовольно прошептал Шелезяка, уставший неподвижно лежать в реденьких кустах и наблюдать через гребенку оптического прицела за всем этим действом. — Что там так долго можно ремонтировать?

— Так сходил бы и помог, — не упустил шанс отпустить ехидную шуточку его дружок Копченый.

— Только после вас. Как говорится, дамы вперед, — парировал мужчина.

— Заткнитесь вы там оба и держите на прицеле автоматчиков! — так же шепотом прошипел по рации Сергей.

— А чего шифроваться? Эти сектанты мысли читать не умеют и на таком расстоянии через наши шлемы ничего услышат, — забубнил недовольный Копченый. — Кстати, о шлеме — мой мозг уже реально спекся под ним. Теперь я думаю, что рация в нем — это не такая уж и необходимость. Давайте опять на жесты перейдем или повыколупываем рации из этих казанов…

— Отставить нытье! Мужик ты или… — агент безопасности попытался пристыдить его, но тут же шикнул и приказал всем замереть. — Черт, ребенок…

И действительно, малышу наскучило сидеть в компании взрослых, и он потопал в поле, в ту сторону, где укрылся отряд. Пацан побегал по травке, покидал камушки в пузыри аномальных зон, справил малую нужду и вдруг остановился и прищурился. Малой всматривался в кусты, как будто заметил там что-то странное. Время потянулось, словно летом жвачка, мужики затаили дыхание, а пацан все смотрел и смотрел в их сторону.

— Чего он замер? Что он мог заметить? — от нервного напряжения сталкер произнес слова вслух.