Дик промазал с пяти футов. Последнюю лунку предстояло разыграть Гарри и Стэнли. Дебби встретила их на полпути к метке.

— В клубе в конверте лежит ключ от номера, 162 где один из вас, мальчики, сможет встретиться со мной, — сказала она. — Но сейчас я бы хотела намекнуть вам на то, что ожидает победителя.

Она упала на траву перед ними, широко развела ноги и в течение тридцати секунд проделывала пальцами такое, что я видел лишь однажды, когда Пола притащила меня на фортепьянный концерт.

И все это без капельки пота и без единой травинки, прилипшей к коже.

Она действительно былаиллюзией.

И все же я не мог поверить в то, что под этой иллюзией была реальная женщина. Я хотел верить в золотоволосую Дебби. Я хотел верить в то, что она существует, здесь, передо мной, открытая и живая, полная юмора и секса.

Как когда-то в отрочестве, мне хотелось верить в то, что существует совершенная женщина.

Но она оказалась лишь иллюзией.

В сравнении с тем, кем она стала сейчас, моя жена Пола была иллюзией, когда я ее впервые встретил.

Пока золотоволосая Дебби извивалась на траве, я думал о другой Дебби, обвитой ремешками, потеющей и работающей под этой иллюзией ради того, чтобы оплатить обучение в ветеринарной школе. Мысль об этом резко снижала эффект зрелища.

И все же оно было захватывающим.

Она наконец остановилась, забралась в тележку и оглянулась на двоих мужчин, стоявших у метки с отвисшими челюстями и мешками для клюшек, прижатыми к ширинкам.

— Жду победителя. Удачи.

Она сделала мне знак двигаться к клубу.

Я очень не скоро отыскал педаль сцепления.

Тропинка шла через рощицу. На полпути Дебби попросила меня остановиться.

— Лучше нацепить что-нибудь, — сказала она, смеясь.

Я смотрел, как она быстро надевает лифчик, юбку и блузку. Трусики она оставила между сиденьями.

— Сейчас бы принять душ, — сказала она. — И снять все эти ленточки.

Она села обратно в тележку и положила руку мне на ногу, как раз рядом с промежностью.

— А тебя я хочу поблагодарить за то, что ты был так мил.

— Не стоит, мне было очень приятно, — сказал я, и это было правдой. — Ты действительно будешь там, в номере, с победителем?

Дебби засмеялась.

— Да, но ничего не произойдет. Это было единственным условием, которое я поставила перед ними: не лапать, только смотреть. Джон полностью опутал комнату проводами. Я буду давать большое шоу, но всю работу за меня будет делать иллюзия. Поверь мне, победитель не заметит разницы.

— Охотно верю.

Дебби кивнула и раздвинула ноги так, чтобы я смог увидеть иллюзию ее промежности.

— Ты ведь играешь в гольф лучше, чем эти люди?

Я кивнул.

— Я профессионал. Они любители. Я лучше.

— Я тоже профессионал, — сказала она. — Во всяком случае, до тех пор, пока не окончу школу.

Она еще шире раздвинула ноги.

— Хочешь маленькое шоу? Но только не трогать. Можешь нарушить проводку.

— Это ведь не ты, да?

Она покачала головой.

— Не-а.

Я посмотрел на ее промежность, затем на безупречно красивое лицо.

— Спасибо, — сказал я, качая головой. — Но лучше я останусь в реальном мире, таком, каков он есть.

— Я знала, что ты так скажешь, — сказала она. Она схватила свои красные трусики и натянула их движением, которое, думаю, будет еще долго мне сниться.

Все же я сумел довезти ее до старенького «Датсуна», припаркованного на стоянке, и попрощаться. Когда она уселась за руль, иллюзия задрожала и исчезла, оставив в машине мокрую от пота, опутанную ленточками женщину. Она помахала мне из окна и уехала. Настоящая Дебби понравилась мне больше, чем журнальная блондинка.

Я пошел к клубу и присоединился к проигравшим, когда они толпой направились к девятой лунке, чтобы посмотреть окончание турнира.

Гарри одолел лунку и закончил турнир Единственным Выжившим. Я вручил ему ключи от номера Дебби и просидел остаток дня в баре, думая о Дебби, настоящей и иллюзорной.

Вечером я принес Поле цветы.

Когда она отправилась спать, я провел целый час перед зеркалом, разглядывая себя и удивляясь.

Насколько глубоко во мне спрятан я настоящий?