Таракан мигом забыл, что собирался сказать ранее, и тоже воскликнул. Правда совсем не радостно, а, наоборот, горестно:

– Мы тоже это знаем! Сегодня днем по этим двум делам, объединенным в одно, были задержаны две сообщницы – госпожа Савченко Марина и ее подруга – Жанна Охапко, управляющая рестораном быстрого питания «Цыпа-пицца». Именно на машине этого ресторана было совершено первое преступление. Оперативники допросили соседей из дома Петра Антоновича. И там тоже видели машину с цыпленком на крыше! Алиби у Жанны не имелось. Она задержана вместе со своей подругой.

– И вам совсем не кажется странным, что женщины отправились на дело на такой приметной машине?

– Глупые курицы, – снисходительно произнес Таракан.

Подруги хотели обидеться, но вовремя поняли, что старик имеет в виду совсем не их.

– Марину взяли под стражу еще утром. А Жанну?

– Примерно в полдень.

– И они до сих пор в камере?

– А где же еще быть преступницам? Им предъявлено серьезное обвинение. Возразить им нечего. Все улики против них. Думаю, что ночь в камере заставит преступниц образумиться и написать чистосердечное признание.

– А что, если преступления совершены совсем другим человеком?

И подруги рассказали Таракану о том, чем занимались сегодня весь день.

– К сожалению, мы не выяснили, кто такая эта женщина. Но мы уверены, этот человек, верней, эта женщина приобрела машину с рекламой ресторана Жанны специально для того, чтобы подставить Жанну и Марину!

– Глупости.

– Федор отправился на встречу с этой женщиной, а оказался в больнице.

– Ерунда.

– Его подруга явно что-то знает. Она прождала кого-то на углу Обводного и Лиговского очень долго.

– Случайность!

– Преступница хотела убить опасного свидетеля – Федора, но сразу ей это не удалось. Вероятно, она повторит попытку. Федор ей крайне опасен. Его подруга тоже может подвергаться опасности. Но мне кажется, удар будет нанесен по Федору.

Кира говорила так уверенно, что Таракан невольно заинтересовался:

– Почему?

– Федор сейчас слаб. Он на больничной койке. Его смерть не вызовет особых подозрений.

– И к тому же он главный свидетель, – прибавила от себя Леся. – Только Федор видел ту женщину, которая купила у него машину.

– Только Федор знает имя тетки, купившей у него тачку.

– Старую рухлядь, которая никак не стоила заплаченных за нее денег!

– Федор просил слишком дорого, прочие покупатели сразу же убегали. А вот преступница купила машину не торгуясь.

– А почему? Вы знаете? Ответ крайне прост.

– Ей была нужна именно эта машина!

– С курицей!

– Эта женщина хотела свалить вину на Жанну и, если получится, на Марину тоже!

Таракан выслушал подруг, но соглашаться не торопился. Вместо этого он покачал головой и сказал:

– Вообще-то я к вам пришел совсем по другому вопросу. Та мебель, которую…

И снова Кира не дала старику договорить до конца. Перебив его, она воскликнула:

– Вы должны выставить охрану возле палаты Федора!

– Я? – растерялся Таракан, потеряв свою мысль. – Но почему… Ничего я не должен! Если так уж хотите обеспечить безопасность этого Федора, отправляйтесь в больницу сами. Хотите этого?

– Хотим!

– Ну, так и езжайте. Разрешаю. И его вон с собой возьмите.

И Таракан мотнул головой в сторону Лисицы.

– Вы будете охранять Федора, а он будет охранять вас самих! – с удовлетворением, что нашел правильное решение, произнес Таракан. – А теперь, что касается наших с вами насущных нужд и того бардака, в который вы превратили мой участок. Вы прекрасно знаете, что правилами пожарной безопасности…

И снова генералу не удалось довести свою мысль до конца. Кира ликующе завизжала и кинулась на шею к старику.

– Спасибо вам! Спасибо! Только одну ночь, а завтра все решится!

Таракан крякнул и замолчал.

А Кира, повернувшись к приятелю, все еще сжимающему в руках какую-то металлическую балку, строго произнесла:

– Лисица, ты слышал приказ? Оставь все и выдвигайся с нами!

Лисица хотел что-то возразить, но Таракан быстро воскликнул:

– Только без разговоров мне! И завтра утром вы все уберете!

Первая фраза была адресована Лисице. Вторая относилась к подругам. Все трое покивали, и успокоенный их покладистостью генерал ушел.