Сначала я не поняла, что означает слово «вопросок», но потом догадалась, что создатели развлечения не смогли подобрать рифму к «дружок».

– Загадка тебе, отгадка мне! – торжественно объявил другой, скрипучий голос. – Горшочек умен, семь дырочек в нем. Что это? Минута на размышление. Тик-так.

Круглый секундомер, находящийся в левом углу коробки, ожил, большая стрелка медленно поползла по кругу.

– Понятия не имею! – воскликнула я. – Стиральная машина?

– Это старинные русские народные загадки, – напомнила Роза Леопольдовна, – наши предки не слышали о таких агрегатах. И в автоматической прачке всего один слив, а речь идет о семи дырках.

– Решето? – выдала я следующую версию.

– Со столь малым количеством отверстий? – снова раскритиковала меня няня.

Раздался гудок.

– Говори ответ! – потребовала коробка.

– Не знаю, – честно призналась я.

Красная пластмассовая крышечка в центре игрового поля откинулась, оттуда быстро вылетела небольшая боксерская перчатка на пружине и прежде, чем я успела моргнуть, стукнула меня по носу, затем убралась назад.

– Ошиблась разок, получила от бабушки в носок, – злорадно констатировал злобный голос.

– Она дерется! – возмутилась я. Попыталась освободить пальцы, но потерпела неудачу.

– Больно? – испугалась няня.

– Нет, – процедила я, – просто неожиданно и обидно.

– Отгадка! – заорала игра. – Горшочек умен, семь дырочек в нем. Что это? Голова человека.

Мы с Розой Леопольдовной на секунду замерли. Я первая обрела дар речи.

– Вопрос неправильно поставлен. Не «что это», а «кто это». Голова живая, одушевленный предмет.

Роза Леопольдовна решила защитить подарок Егора.

– Ну, мы же спрашиваем «чья голова?».

– Я не поняла, а почему семь дырочек? Их шесть. Рот, нос, два уха и столько же глаз.

– Две ноздри! – уточнила Краузе.

Мне пришлось согласиться.

– Верно. Но…

Продолжить фразу мне не удалось – перед няней вспыхнула цифра «два», и голос пропел:

– Отвечай, милый друг, проводи весело досуг. Загадка! Маленьким, кругленьким докинешь до неба. Что это? Минута на размышление. Время пошло. Тик-так.

– Тут и гадать нечего, – засмеялась моя визави, – камень.

– Разве булыжник можно швырнуть до облаков? – засомневалась я.

– Аллегорическое народное выражение, – уперлась Роза Леопольдовна, – сказочный образ. Древнерусскому человеку казалось, что существуют великаны, способные попасть кирпичом в горизонт.

– В былинные времена кирпичей не существовало, – хмыкнула я и услышала требование:

– Говори ответ!

– Камень, – выпалила няня.

Пластмассовая крышечка с треском открылась.

– Ложись! – заорала я.

Роза Леопольдовна живо пригнула голову.

Боксерская перчатка замерла в воздухе.

– Долго мне в таком положении находиться? – прошептала Краузе. – Хлопалка спряталась?

– Нет, выжидает, покачивается, – тоже очень тихо ответила я. – Наверное, снабжена хитрыми датчиками и… Мама!

Пружина резко изогнулась, боксерская перчатка треснула няню по затылку и убралась.

– Не имеешь ума, не садись на вола, – язвительно заявила игра.

– При чем тут вол? – удивилась Краузе.

– Полагаю, для рифмы, – пробормотала я. – Однако от оплеух не спрятаться.

– Отгадка! Маленьким, кругленьким докинешь до неба. Что это? Глаз человека! – сообщила детская забава.

– С ума сойти! – подпрыгнула няня. – Кому ж в голову взбредет глазами швыряться? Хотя загадочки древнерусские, времена тогда дикие были… Может, наши предки не считали такое поведение жестокостью? Выковырнут у врага очи и ну их подбрасывать.

– Думаю, речь идет о взгляде, – пояснила я. – Человек может увидеть небо, глаз маленький, круглый, но зоркий.

– В условии ясно прозвучал глагол «докинешь», – заспорила Роза Леопольдовна, – значит, предмет надо швырнуть.

– Есть ведь выражение «кинуть взгляд», – напомнила я и, тщетно пытаясь освободиться, подергала руками. – Зато теперь нам понятно, что игрушка интересуется частями тела. Их у людей не так уж и много, рано или поздно мы угадаем ответ, и нас отпустят.

– Загадка! – протрубил голос. – Слушай, дружок, пока из тебя не сыплется песок.

– Да говори уже, – вздохнула я.

– Идет свинья из Саратова, вся исцарапана. Что это? Минута на размышленье, не гадай до воскресенья. Тик-так.

– Ваши вопросы легче моих, – обиделась я.