Что же заставляет отдельного капиталиста продавать, например, свой товар по средней цене? (Эта средняя цена навязывается капиталисту как нечто уже сложившееся, это отнюдь не является его свободным действием: капиталист предпочел бы продавать свой товар выше его стоимости.) Итак, что заставляет капиталиста продавать по такой цене, которая приносит ему только среднюю прибыль и при которой он реализует меньше неоплаченного труда, чем фактически содержится в его собственном товаре? — К этому его принуждает давление других капиталов, осуществляемое посредством конкуренции. Ведь любой капитал такой же величины мог бы тоже устремиться в отрасль производства А, где отношение неоплаченного труда к авансированному капиталу, например к 100 ф. ст., больше, чем в сферах производства В, С и т. д., продукты которых своей потребительной стоимостью совершенно так же удовлетворяют какую-либо общественную потребность, как и товар сферы производства А.

Стало быть, раз существуют такие сферы производства, где известные природные условия производства, как, например, пахотная земля, залежи угля, железные рудники, водопад и т. д., — условия, без которых не может совершаться процесс производства, без которых не может быть произведен товар данной сферы, — находятся не в руках собственников или владельцев овеществленного труда, капиталистов, а в других руках, то эта вторая группа собственников условий производства заявляет капиталисту:

Если я предоставлю тебе в пользование эти условия производства, то ты будешь выручать свою среднюю прибыль, присваивать себе нормальное количество неоплаченного труда. Но твое производство дает избыток прибавочной стоимости, неоплаченного труда, над нормой прибыли. Этот избыток ты не должен бросать в общую кассу, как вы, капиталисты, это обычно делаете. Этот избыток присваиваю себе я, он принадлежит мне. Такого рода сделка может тебя вполне устроить, ибо в этой сфере производства твой капитал приносит тебе столько же, сколько и во всякой другой сфере, да к тому же это очень солидная отрасль производства. Сверх 10 % неоплаченного труда, составляющих среднюю прибыль, твой капитал дает тебе здесь еще 20 % избыточного неоплаченного труда. Их ты уплатишь мне, а для того чтобы ты был в состоянии это сделать, ты к цене товара присчитаешь эти 20 % неоплаченного труда, но не внесешь их в общий счет с другими капиталистами. Подобно тому как принадлежащая тебе собственность на одно из условий труда — на капитал, овеществленный труд — делает для тебя возможным присваивать определенное количество неоплаченного труда рабочих, так и принадлежащая мне собственность на другое условие производства — на землю и т. д. — дает мне возможность перехватывать у тебя и у всего класса капиталистов ту часть неоплаченного труда, которая составляет избыток над твоей средней прибылью. Ваш закон требует, чтобы при нормальных условиях равный капитал присваивал себе равное количество неоплаченного труда, и вы, капиталисты, можете [457] друг друга принуждать к этому посредством конкуренции. Прекрасно! Этот закон я как раз и применяю к тебе. Из неоплаченного труда твоих рабочих присваивай себе не больше, чем ты, применяя тот же капитал, мог бы присвоить во всякой другой сфере производства. Но закон этот не имеет ни малейшего отношения к избытку неоплаченного труда, «произведенному» тобой сверх его нормального количества. Кто мне может помешать присвоить себе этот «избыток»? С какой стати должен был бы я, как это принято у вас, бросать его в общий котел капитала для распределения среди класса капиталистов, чтобы каждый из них получил определенную долю этого избытка, соразмерно тому паю, которым он владеет в совокупном капитале? Я не капиталист. То условие производства, пользование которым я тебе предоставляю, есть дар природы, а не овеществленный труд. Можете ли вы фабриковать землю, или воду, или рудники, или угольные залежи? Нет, не можете. Следовательно, по отношению ко мне не существует того средства принуждения, которое может быть применено по отношению к тебе, чтобы заставить тебя выплюнуть часть захваченного лично тобой прибавочного труда. А потому, подавай-ка ее сюда! Единственное, что могут сделать твои собратья-капиталисты, это — вступить в конкуренцию не со мной, а с тобой. Если ты станешь уплачивать мне добавочную прибыль в размере меньшем, чем разность между присвоенным тобой прибавочным рабочим временем и той долей прибавочного труда, которая приходится тебе согласно закону капитала, — то на сцене появятся твои собратья-капиталисты и своей конкуренцией принудят тебя честно выплачивать мне полную сумму того, что я в состоянии выжать из тебя.

Теперь надо было бы исследовать: 1) переход от феодальной земельной собственности к другой, коммерческой земельной ренте, регулируемой капиталистическим производством; или, с другой стороны, переход этой феодальной земельной собственности в свободную крестьянскую земельную собственность; 2) как возникает земельная рента в таких странах, как Соединенные Штаты, где земля первоначально не являлась частной собственностью и где, по крайней мере формально, с самого начала господствует буржуазный способ производства; 3) азиатские формы земельной собственности, которые продолжают еще существовать. Все это сюда не относится.

Итак, согласно развиваемой нами теории, частная собственность на объекты природы, каковы земля, вода, рудники и т. д., собственность на эти условия производства, на то или иное данное природой условие производства — не является тем источником, откуда проистекает стоимость, ибо стоимость равна лишь овеществленному рабочему времени; не является эта собственность также и тем источником, откуда проистекает избыточная прибавочная стоимость, т. е. избыток неоплаченного труда над тем неоплаченным трудом, который содержится в прибыли. Но эта собственность есть источник дохода. Она есть титул, средство, дающее собственнику этого условия производства возможность присваивать себе в той сфере производства, куда предмет его собственности входит как условие производства, ту часть выжатого капиталистом неоплаченного труда, которая в противном случае была бы брошена, как избыток над обычной прибылью, в общую кассу капитала. Эта собственность служит средством к тому, чтобы поставить преграду вышеуказанному процессу, происходящему в остальных сферах капиталистического производства, и удержать произведенную в этой особой сфере производства прибавочную стоимость в пределах этой же сферы, так что прибавочная стоимость делится теперь между капиталистом и земельным собственником. Этим путем земельная собственность становится ассигновкой на неоплаченный труд, на даровой труд, такой же ассигновкой, какой является и капитал. И подобно тому как в капитале овеществленный труд рабочего выступает как господствующая над рабочим сила, точно также в земельной собственности то обстоятельство, что она дает своему собственнику возможность отнимать у капиталиста часть неоплаченного труда, принимает такой вид, будто земельная собственность есть источник стоимости.

Это объясняет современную земельную ренту, ее существование. Различную величину земельной ренты при одинаковом вложении капитала можно объяснить только неодинаковым плодородием земельных участков. Различная величина ренты при одинаковом плодородии может быть объяснена только различной величиной вложенных капиталов. В первом случае земельная рента возрастает потому, что повышается ее норма по отношению к затраченному капиталу (а также и по отношению к земельной площади). Во втором случае она возрастает потому, что при одинаковой норме — или даже при норме, содержащей в себе различия (если вторая доза вкладываемого в землю капитала менее производительна) — возрастает масса ренты.

Согласно этой теории, нет необходимости ни в том, чтобы самая плохая почва не давала совсем земельной ренты, ни в том, чтобы она давала ренту. Далее, отнюдь не необходимо, чтобы производительность земледелия уменьшалась, хотя разница в производительности, если она не устранена искусственно (что возможно), гораздо больше в земледелии, чем в пределах одной и той же сферы промышленного производства. Когда мы говорим о большей или меньшей производительности, речь идет о продукте одного и того же рода. Как относятся друг к другу различные продукты, — это другой вопрос.

Земельная рента, исчисляемая на самоё землю, есть общая сумма ренты, ее масса. Она может повышаться и без возрастания нормы ренты. При неизменяющейся стоимости денег относительная стоимость земледельческих продуктов может возрастать не потому, что земледелие становится менее производительным, а потому, что хотя оно и становится производительнее, но не в той же мере, как промышленность. Напротив, повышение денежных цен земледельческих продуктов, при неизменной стоимости денег, возможно только в том случае, если сама их стоимость повышается, т. е. если земледелие становится менее производительным (мы не говорим здесь о временном давлении спроса на предложение, как это бывает и с другими товарами).