— Букет колокольчиков, наверное, хорошо будет смотреться в ванной, — сказала Роуз, срывая цветы.

Фредди улыбнулась:

— Да, определенно так.

На этот раз Холли ничего не готовила. Она ограничилась тем, что сварила в турке кофе и выставила перед Стеллой и Тарой пакет с шоколадными булочками на случай, если кто-нибудь проголодается. Расстроенная Стелла взяла сразу две булки — она, когда нервничала, всегда что-нибудь жевала. У Тары же от расстройства кусок не шел в горло, и она ограничилась черным кофе без сахара.

Холли удивило то, что ни одна из сестер не заметила обновку в ее квартире — мраморную статуэтку ангела сантиметров тридцать высотой. Эту вещь преподнес ей Том, позаимствовав, как сказал он сам, на объекте, где работал. У статуэтки имелся небольшой дефект, и исправить его было нельзя. Так что Том подарил ангела Холли, зная, что он ей непременно понравится.

— Как красиво! — восхищенно вздохнула Холли, когда Том прошел в ее прихожую и поставил статуэтку на стол. — А как ты узнал, что мне нравятся ангелы?

Она провела пальцем по сверкающей отполированной поверхности статуэтки. Одно крыло ангела было немного отбито, но Холли это ничуть не смущало. Ведь это была самая красивая вещь, какую ей когда-либо дарили.

— Просто угадал, — сияя улыбкой, произнес Том.

Холли загадала, что все будет в порядке, и, чтобы сбылось, украдкой прикоснулась к ангелу.

Она устроилась на диванчике перед сестрами. Начинался семейный совет Миллеров, где младшее поколение решало, как помочь родителям. Вторник близился к концу, стой катастрофы на торжестве по случаю рубиновой свадьбы прошло три дня. За это время сестры по нескольку раз успели поговорить с мамой по телефону. Роуз говорила спокойным голосом, убеждала дочерей, что поступила абсолютно правильно и ни о чем не жалеет. Также она сказала, что наслаждается покоем, который царит здесь, в Каслтауне.

— Фредди вся в делах, к ней постоянно заглядывают гости, но она расположила меня так, что эти визиты меня не тревожат, — рассказывала Роуз.

Сестры беспокоились и за отца. Он не находил себе места. Алистэр Девон звонил ему каждый день. Стелла рассказывала, что Хью готов сдаться и просил одну из дочерей приехать в Кинварру и пожить с ним в родительском доме. Сама же Стелла разрывалась между матерью и отцом. Хью она ответила, что не представляет, как помочь ему.

— Я сам заварил эту кашу, — слабым голосом произнес отец. — Мне и расхлебывать. Я единственно сожалею о том, что принес всем так много горя.

А теперь сестры сидели и гадали, что делать.

— Нам необходимо сделать так, чтобы родители сошлись вновь, — сказала Стелла.

Она была потрясена размолвкой родителей. В один миг счастливый брак Хью и Роуз превратился в мираж. Пару бессонных ночей Стелла вспоминала события своего детства и пыталась понять, а было ли вообще счастье. Под сомнение попали прежде казавшиеся безупречными отношения и даже собственные суждения. «Как же я могла не видеть того, что происходило каждый день?» — спрашивала себя Стелла.

— Почему мы ничего не замечали? — вздохнула Тара. — Во всяком случае, мы со Стеллой должны были понять, что что-то не так.

— Ты должна была сказать нам, Холли, — уже в который раз повторяла Стелла. В субботу вечером сестры задержались в доме родителей до самой ночи, и то, что рассказала Холли, во второй раз поразило всех. Оказалось, что она знала об увлечениях отца. По крайней мере об одном из них.

— Я узнала об этом несколько лет назад, — призналась сестрам Холли.

— Но почему ты ничего не рассказала нам или маме?

В отличие от сестер она всегда обожала отца больше, чем мать. Много лет назад, когда Холли было только шестнадцать, она стала невольной свидетельницей телефонного разговора, в котором Хью признавался в любви другой женщине. Холли сразу поняла, что отец изменяет матери, но все равно продолжала искренне любить его.

— Как я могла рассказать вам? — вздохнула Холли. — Да вы бы просто не поверили мне. Ведь мама и папа были так счастливы вместе. А когда я повзрослела, то подумала, что вы и сами знали об этом, и побольше меня. Вы же всегда были ближе к маме.

— Но почему мама не сказала нам раньше? — недоуменно-печально спросила Тара. — Тогда бы мы могли поговорить с папой. Но мы ведь еще можем…

— Ах если бы отец оставил эти настроения и сам поехал к тете Фредди, чтобы помириться с мамой, — добавила с надеждой Стелла.

Не скрывая раздражения, Холли посмотрела на сестер.

— Мы ничего не сможем исправить, поскольку это не наша жизнь, — почти с отчаяньем сказала она.

— Да, ты права, — признала Тара.