До сих пор Алтунину приходилось иметь дело главным образом с рабочими своей бригады. Тут не требовалось особого искусства в смысле контактов с людьми. В бригаде он был первый среди равных - такой же рабочий. Знал сильные и слабые стороны каждого, мог оценить любого по его отношению к труду. А теперь надо вступать в деловые отношения и с заводским начальством и с руководителями других цехов, с экономистами, с технологами - с десятками и сотнями людей, о которых раньше знал только понаслышке. Раньше все они были как бы над ним, а сейчас он должен давать приказания многим из них. И приходится раздумывать над этим самым искусством контактов, искусством общения.

Искусство общения с людьми - дело тонкое, почти неуловимое. Как разговаривать, например, с тем же Клёниковым, который встретил выдвижение Алтунина недружелюбно, даже злобно? Едва цедит слова сквозь зубы, А общаться с ним нужно изо дня в день. У Клёникова - важнейший участок. Клёников - старший мастер, и у него в подчинении сменные мастера, для которых он авторитет. Мастера, конечно, ждали повышения для Клёникова, и кто-нибудь из них надеялся запять его место. А надежды-то не оправдались...

Поговорить с Клёниковым доверительно? Да он и слушать не станет. Клёников считает себя обойденным, в открытую обвиняет Самарина в семейственности, собирается куда-то писать, жаловаться. Он оскорблен до глубины души. Столько лет лез из кожи, чтоб вывести участок в передовые. И вывел, показал, на что способен. А тут приходит зятек - и пожалуйста: Клёников вроде бы недостоин выдвижения! Горько и противно. Никакими ссылками на прогресс и повышенные требования к стилю работы современного руководителя Клёникова не убедишь: он считает себя самым современным, самым деловым. Уж он навел бы порядок в цехе!..

Экономист Пудалов внешне любезен, но Сергей знает: этот привык безраздельно распоряжаться производственной жизнью цеха, подмял всех и своего не уступит. Он умнее Клёникова, внутренне сдержаннее и воспитаннее. Любит строить из себя этакого старого интеллигента, всемогущего спеца, которому ведомы производственные тайны, недоступные другим. "Новая интеллигенция" - тот же Алтунин - представляется ему чем-то наподобие инкубаторских цыплят: она многочисленна, но все одинаковы, как бы отштампованы; мыслят поверхностно, лишены глубины.

Алтунин не вполне понимал людей такой породы. Самолюбование, амбиция, спесь - зачем они? Пудалов требует преклонения перед его талантами, а Сергей привык называть вещи своими именами и опасается, что не сможет уловить в отношениях с ним ту незримую грань, через которую пока не стоит переступать. Пока!..

У каждого своя загвоздка. Даже самый скромный и незамысловатый на вид человек сплошь да рядом таит в себе такое, чему, наверное, и названия нет. Отношения с людьми в самом деле обязывают руководителя к дипломатии. Учись, Алтунин, скрывать свои чувства, контролируй себя!..

Он вызвал Пудалова.

Степенный, чуть одутловатый экономист появился в кабинете бесшумно. Когда наклонился, стало видно, как аккуратно зачесаны его очень редкие волосы на лобастой голове. Карие глаза его смотрели на Сергея иронично и в то же время настороженно. Ведь всего несколько дней назад Игорь Евсеевич Пудалов и в расчет не принимал этого Алтунина. Кто бы мог подумать, что Алтунин окажется во главе цеха! Но начальник есть начальник: даже если он мальчишка, нельзя откровенно выказывать неприязнь в нему.

У Игоря Евсеевича была манера держаться независимо при любом начальстве, а Сергей Алтунин, рассевшийся за самаринским столом, просто забавлял его. И тот сразу же уловил это: несмотря на внешнюю грубоватость и простоту, Алтунин был чуток. Во всяком случае, самому ему казалось, будто Пудалов у него на ладони, а Игорь Евсеевич считал, что все как раз наоборот.

Когда экономист присел на край стула, Сергей, продолжая изучать его лицо, спросил:

– Какой процент составляют у нас в цехе простои оборудования?

Вопрос был неожиданным, и Пудалов смешался. Даже порозовел.

– Что вы имеете в виду? — спросил он осторожно.

– Меня интересует величина простоев, связанных с переналадкой оборудования. Ну, и внутрисменные простои, ремонт.

Игорь Евсеевич скептически улыбнулся.

– Мы никогда не занимались учетом этого. Не было необходимости.

– Вы ошибаетесь. Экономисту всегда надо знать, куда разбазаривается время.

Глаза Пудалова глядели ровно, без выражения.

– Переналадка оборудования и ремонт - это необходимость, а не разбазаривание времени, — отозвался он со скрытой иронией. — Может быть, прикажете отменить ремонт?