— Да ну, скажешь тоже, — отмахнулся тот.

— А сколько же?

— Ну, восемь-десять, не больше.

— Может, их там было и немного, мне же не видно, но орали они так, будто вся деревня собралась, — пояснил Бяшка. — Заходят эти двое в палатку — и давай рюкзаки потрошить, причём на меня — ноль внимания, фунт презрения, словно я там для мебели. Вытряхнули всё, потом ухватились за край спальника и меня на землю скинули, как щенка, честное слово! — Бяшка возмущённо фыркнул. — Потом слышу, ещё какие-то голоса. Эти двое тоже услышали, обыск прекратили и переглянулись, видимо, голоса незнакомые.

— Это ребята с соседней стоянки подошли. Они тоже деревенских заметили, вот и подтянулись к нам, чтобы, если что, москвичей побольше было, — пояснил Гешка.

— Да они не из Москвы, — Толик взял гитару и принялся её настраивать, — они из Астрахани, тоже на недельку на Селигер приехали.

— Какая разница, откуда они. Главное, что вовремя подтянулись, а то ещё неизвестно, чем бы это всё закончилось.

— Да, когда деревенские увидели, что силы, в принципе, равны, разговор пошёл другой, — согласно кивнул Толик.

— А помните, как этот, который всё круги вокруг костровища нарезал, упёрся — и ни в какую: видел я этого рыжего у сарая, и всё тут! — вступил в разговор Димка. — Мы ему — у него отравление, не мог он находиться у твоего сарая никак, а тот — я своими глазами видел. Упёртый, чёрт.

— Да, когда астраханцы подошли, деревенские малость обороты сбавили, — усмехнулся Гешка.

— Ещё бы не сбавить! Только у них дубины в руках, а у нас — топоры да лопаты…

— Да ладно тебе, всё равно бы ты этим топором никого не убил. — Толик наклонился к деке и прислушался к звуку, издаваемому струнами.

— На самом деле, это ещё неизвестно, кто кого, — сидя в безопасности в тёплом вагоне, расхрабрился Бяшка. — Да если на то пошло, деревенским ещё повезло, что мы не полезли в драку.

— Уж если на то пошло, ничего бы не случилось, если бы вас не понесло в чужой сарай, — тут же остудил его пыл Тополь.

— Ну ладно, теперь всю жизнь будешь вспоминать! — Бяшка скорчил недовольную мину. — Нашёлся правильный!

— Если бы ребята вовремя не появились, ещё неизвестно, чем бы всё это закончилось. — Тополь потянулся за своей гитарой. — Да этих кур проще было купить.

— Да? И кто бы нам их продал?

— Ты чего, голодал, что ли? Полные рюкзаки жратвы!

— Ага, полные! — Бяшка язвительно сморщился. — Чего ж вы нас тогда в деревню-то оправили?

— Начнём с того, что вас никто никуда не отправлял. — Семён расстегнул мягкий чехол, в котором хранилась гитара.

— Может, хватит, а? — не выдержал Толик. — Давайте закончим этот разговор. Вы мне лучше скажите, кто точно знает, что такое дефолт?

— Опять ты со своей политикой! — недовольно проворчал Семён. — Ты можешь не грузить нас всякой чушью?

— Нет, интересно, из-за этого дефолта мы чуть на перроне не остались, а тебе опять всё до лампочки! — удивился Анатолий. — Между прочим, пока ты вчера с удочкой закатом любовался, я поймал одну интересную волну…

— Ну, началось… — Тополь откинулся назад, всем своим видом показывая, что не намерен вникать в навязчивые бредни Толика.

— Ты сначала дослушай, а потом морду криви! — Внезапно в голосе Толика, как правило всегда идущего на компромисс и старающегося обойти острые углы, послышалось раздражение.

— Ты чего заводишься? — оторопел от неожиданности Семён.

— В чём-то ты такой умный, прямо куда бежать, а в чём-то… — Он замялся, даже в запальчивости не желая прибегать к ненужным эпитетам. — Между прочим, курс доллара в Москве почти тридцать вместо шести, как было. Тебе это ни о чём не говорит?

— А о чём это мне должно говорить? — беспечно хмыкнул Тополь. — Ну, подорожает там что-то, не смертельно же! Оно и так каждый месяц дорожает, и без дефолта. Поверь мне, Толька, это всё игрушки власть имущих: сегодня доллар стоит тридцать, завтра — снова шесть или десять, тебя-то это каким боком касается? Ты что, миллионами ворочаешь?

— Ну ты даёшь… — растерянно протянул Анатолий и провёл ладонью по аккуратно стриженной бородке.

— А что — даёшь? Вот пиво выпустили, девятку, это меня касается, «Роллинг Стоунз» в Москву приехал — событие. А то, что там папа римский на пару с Фиделем разрешил на Кубе отмечать Рождество, мне, признаться, до фонаря, жили они тысячу лет без Рождества, и ещё бы пусть тысячу жили, мне-то что?

— Слушай, при чём тут папа римский? — обалдело заморгал Толик.