Утро выдалось на удивление туманным и зябким, но тело целителя горело от страсти и физической нагрузки, так что он не обращал внимания на холод. На завтрак Уна приготовила восстанавливающий силы сбор. После пережевывания пряных кореньев, спутники засобирались в дорогу.

Армаген топал в одних штанах, на поясе которых болтался старый меч. Дроу закуталась в тряпье, некогда бывшее мантией. Женщина накинула капюшон, дабы не привлекать лишних взглядов, но соваться в таком виде в город было смерти подобно.

Волшебник шел по дороге, засунув руки в карманы. Уна постоянно отставала, отвлекаясь на сбор каких-то трав. В руках обычного человека зелень выглядела бы обычными сорняками, но ведьма превращала их в уникальные составы, ведомые лишь обитателям Пустошей.

– Скажи, а рыжая только танцует? Или… ну, оказывает другие услуги?

– Фахрим никому не разрешает к ней прикасаться, - с едва уловимым раздражением ответила Уна. Неужели она ревнует?

Армаген улыбнулся, заставив спутницу сердито засопеть. Целителя радовала не реакция женщины, о то, что хозяин борделя выполнил его просьбу.

– Кто она?

– Долгая история, - отстраненно произнес эльф. Он не хотел рассказывать о неудачном эксперименте, дабы не выглядеть в глазах ведьмы неумехой.
– Эта девушка не из этой реалии, понимаешь? В чужом мире ее могут ожидать любые опасности.

– Думаешь, с тобой ей будет безопаснее?

Уна попала в больную точку. Целитель размышлял о своей судьбе с момента побега из столицы. Даже если инквизиторы не найдут следов присутствия зверя, за убийство стражника по головке не погладят. Да и дело государственной важности оказалось сорванным по вине волшебника. В лучшем случае придется навсегда забыть об Эленоре. В худшем эльф будет вынужден покинуть королевство людей, и вернутся в родной Дэльвиндэйль, где он никто и зовут его никак. Оставался еще более неприглядный вариант - поселиться в Пустошах и воспитывать чадо, в котором будет намешано столько интересных генов, что дьявол подавится.

Ну, а что? Среди выжженных прерий полно разномастных народцев, постоянно воющих между собой. В таких условиях профессиональный целитель не останется без работы. Тролли, иглоспины, хобгоблины и прочая шушера будет подносить в знак благодарности амулеты, камешки, собственные зубы. Некоторые полудикие племена используют в качестве валюты засохший помет своих вождей.

Армаген покачал головой. Перспективы открывались не радужные по всем фронтам. Интересно, отец еще жив? Примет ли он нерадивого отпрыска, умотавшего пытать славу в землях бывших врагов?

– Расскажи о себе, - попросила Уна, заскучавшая в обществе молчаливого спутника.

– Родился в Дэльвине, после окончания начальной школы поступил в Академию, несмотря на строжайший запрет родителя. Мой отец - ветеран первой войны, и думать не хотел, что сын будет якшаться со злейшими врагами. Для папы перемирие не наступит никогда, он только и ждет, чтобы снова взяться за меч.

– А мама?

– Умерла, дав жизнь предателю. Это последние слова моего отца.

– Прости, - шепнула Уна, взяв эльфа за руку.

– Ничего. В Академию меня приняли сразу, несмотря на слабый магический потенциал. После войны, в которой люди едва не перебили мой народ, к эльфам относились с особой терпимостью. Точнее, такое отношение сформировалось у властей. Политика такая, называется толерастность. Обычный же люд нас ненавидел и презирал. Обзывания ушастым мужеложцем и регулярные побои я терпел весь первый курс обучения. У меня не было денег на съемную квартиру, приходилось ютиться в общежитии. Вот там и происходило основное веселье.

– Но потом что-то изменилось, не так ли?

– Угу. Потом я встретил эльфийку - беженку из пограничной деревушки. Думаю, ты догадаешься, что было дальше. Я общался только с Люсиль, посвящал ей все свободное время. Любовь-морковь, и тому подобное. А она оказалась вампиром.

– И?

– Вскоре Люсиль попала к инквизиторам - ее поймали во время облавы. Эльфийка отличалась зверским аппетитом и убивала каждую ночь, за что и поплатилась. Первые полгода после заражения я тоже не знал меры - количество моих обидчиков сократилось втрое. Охотники ломали головы, жгли невиновных, но на мой след не вышли. Понимая, что рано или поздно меня схватят, я решил усмирить зверя. Вот, собственно, и все. Твоя очередь.

Вместо ответа Уна страстно поцеловала спутника. Армаген ощутил жгучую пряность на языке, а вместе с ней прилив магической энергии.

– А я живу в пещере и варю зелья для иглоспинов. Пришло время рожать потомство, и я отправилась в путешествие, где посчастливилось встретить тебя. И мое лоно приняло твое семя, в отличие от сотен других претендентов.

– Странно, что тебе не противны перворожденные. Ведь из-за нас ты ютишься среди бесплодных земель.

Уна звонко рассмеялась и хлопнула спутника по заднице. Поведение дроу вызывало у Армагена то беспокойство, то желание взять ее прямо в придорожных кустах. Хотя чего еще ожидать от женщины, сотни лет прожившей среди Пустошей?