Когда над головой сверкнул меч, Эрмин даже не успел пошелохнуться. Он ожидал от взбаламученной правительницы чего угодно - только не такой меры.

Глаза Ани расширились до предела, да и у охотника на лице отразился позорнейший страх. Свистнула сталь, с челки сорвалось несколько белоснежных волос и упали на пепел. А вместе с ними и уродливая, обтянутая ссохшейся корой голова.

Эрмин отпрянул, едва не сбив прячущуюся за спиной рыжую. Каким образом мерзкая тварь подобралась незамеченной так близко, никто не знал. Если бы не реакция Кай”лин - одним богам известно, что бы сделало это существо.

– Что это?
– спросила Аня, все еще прячась за товарищем.

– Лесной дух, - королева с презрением плюнула на скрюченное тело, похожее на ожившую ветку.
– Зараженный. Все, двигаем дальше. Нет никакого желания с ними сражаться.

Когда до Мертвого леса, что окружал руины Чернограда, оставалось шагов пятьдесят, Эрмин приблизился к королеве и шепнул:

– Спасибо. И… прости.

– Не за что. Не прощу.

– И все же - как мне искупить свою бестактность?

– Пожуй пепла.

Дроу вздохнул, зачерпнул полную ладонь сажи и отправил в рот.

– Фмотри. Я фую.

Кай”лин обернулась и смерила спутника хитрым взглядом.

– Вообще-то, пепел ядовит.

Дождавшись, пока дроу выплюнет всю дрянь и прополощет рот драгоценным запасом из фляжки, добавила:

– Я пошутила.

Теперь наступала очередь Эрмина закипать. Но он слыл мудрым и хладнокровным странником, потому решил не разжигать пламя неприязни снова. Авось, вскоре распря позабудется.

Вскоре Просека осталась за спиной, но ощущение опасности не исчезло - наоборот, усилилось. Несмотря на полное отсутствие листвы на изувеченных деревьях, светлее не становилось. Пасмурные тучи колыхались над головами, грозясь разразиться дождем или градом.

А может, и вовсе снегом - на территории Мертвого леса было холодно, как в начале зимы.

Кай”лин расстелила плащ меж массивных корней и плюхнулась на спину. Аня присела рядом, радуясь привалу после тяжелого перехода. Эрмин не спешил расслабляться - особенно после случая с духом. Одним богам ведомо, что может водиться в этом лесу.

– Вы бывали здесь раньше?
– поинтересовался охотник у королевы.

– Угу, - кивнула девушка, разворачивая ароматную булку.
– Но до города не добиралась.

Остальные вопросы Кай”лин проигнорировала, будучи занята трапезой. Приглашать разделить с ней пищу она тоже не планировала, набивая желудок в одиночестве.

На Аню было тяжело смотреть - она провожала каждый кусочек, исчезающий во рту эльфийки, таким взглядом, что пустит слезу даже камень. Охотник, привыкший к трудностям Пустоши, переносил голод куда спокойнее. Но за девушку все же вступился.

– Вы едой не поделитесь?

– А своей чего не взяли?
– злобно буркнула Кай”лин.

– Потому, что пришлось тащить твою!
– охотник начинал терять терпение.
– Мы не вьючные животные, чтобы такие тюки таскать! Надеялись, что паек будет общим.

Королева взялась за меч. Эрмин на всякий случай огляделся - не подкралось ли чего. Но, как оказалось, оружие плакало по его шее.

Глаза охотника запылали едва заметным бледным огнем. С какой стати он обязан терпеть капризную девку на своей земле? Ведь Побережье теней всегда считалось исконным домом дроу, а верстой севернее лежат руины его столицы. Здесь никогда не было и не будет власти перворожденных!

Клинок еще находился в замахе, а в лоб Кай”лин уже впился кончик стрелы. Не сильно - кожа осталась невредимой, но достаточно больно. И взгляд, которым Эрмин наградил избалованную принцесску, давал понять даже глупому - лучше в данной ситуации не рыпаться.

– Ты чего, - прошептала девушка.

– Государственный переворот, детка. Смена власти. Отныне у нас коммунизм - как в Северном союзе. Все общее - еда, вода, кров и так далее. И все равны. Мне плевать, что ты королева - твоя земля осталась за Просекой.

– Ах ты…

Эрмин наклонил лук, послышался тихий вскрик. По светлому лбу Кай”лин скатилась капелька крови. Эльфийка посмотрела на дроу с дичайшей ненавистью и отвращением.

А затем разрыдалась.

Громко и протяжно - как маленький ребенок. Сквозь всхлипы и стоны слышалось невнятное бормотание, из которого разбиралось только: “никто не любит, никто не уважает”. А еще что-то про болото и червяков.

Сердобольная Аня присела рядом, пытаясь успокоить королеву. Та уткнулась носом в ее кожаный жилет и заревела пуще прежнего. Теперь и рыжая взирала на охотника, как на врага народа.