— Верю. Я пойду с тобой до конца, — произнес Самойлов.

Он не кривил душой, но насколько были честны те, кто уполномочил подполковника на такой разговор?

— У нас нет шансов, — сказал Вощевоз. — Передай наверх, что я буду молчать. Спасибо, что предупредил.

На следующий день в Генпрокуратуре пожилой следователь по особо важным делам очень удивился, когда Вощевоз пришел с сумкой.

— Это что? — спросил следователь, разглаживая свои кавалерийские усы.

— Вещи, — спокойно ответил взрывник.

— Вы всегда ходите в прокуратуру с вещами? — улыбнулся следователь, похлопав густыми, будто накрашенными ресницами, создававшими яркий овал вокруг глаз.

— Я крайне редко хожу в прокуратуру, — произнес Александр.

«Непробиваемый, — с презрением подумал следователь. — Ничего, посмотрим, каким ты будешь через несколько дней в камере. Соловьем запоешь».

— Вы были знакомы с Дмитрием Белугиным? — спросил он.

— Нет.

— Вы ни разу не видели его?

— Видел.

— Когда?

— В Чучковской бригаде. В сентябре.

— А говорите — не знакомы. — Следователь наклонился вперед, упираясь локтями в стол. — Что ж вы обманываете следствие?

Вощевоз промолчал, чем еще больше настроил важняка против себя.

— При каких обстоятельствах вы встретились с Белугиным? — задал тот вопрос.

— Он там работал. Как журналист.

— А вы что делали? — С каждым словом в тоне следователя нарастали угрожающие интонации, которые, как мирный атом, были не то чтобы злыми, но пугали содержанием. Ведь все знают, как оно может трам-тарарахнуть.

— И я работал. Как офицер, — произнес Вощевоз, для которого подобные штучки были что для ужа стук дятла.

— На все-то у вас есть ответ.

— Но и у вас на все есть вопрос.

На столе у важняка зазвонил телефон. Он поднял трубку:

— Слушаю, Шевченко… Да, он у меня… Доложу.

Нога Вощевоза коснулась сумки, стоявшей рядом со стулом, и погладила ее: мол, терпи, такова наша доля.

— Белугина сопровождал Заславский? — спросил следователь, положив трубку.

— Не помню.

— Что вам известно о причастности Заславского к убийству Белугина?

— Ничего.

— Вы сами причастны к убийству Белугина?

— Нет.

— Вы знаете, кто в Министерстве обороны мог быть заинтересован в убийстве Белугина?

— Нет.

— И статьи его не читали? — В глазах следователя мелькнула усмешка.

— Не читал.

Важняк вздохнул. Достал бланк протокола допроса. Стал что-то писать. Минут через пятнадцать поднял голову и спросил:

— Вы воровали взрывчатку со склада Чучковской бригады?

— Я писал заявки и получал взрывчатку на складе установленным порядком, — не моргнув глазом ответил Вощевоз.

— Как вы использовали взрывчатку?

— На учениях. Для испытаний. Научных работ.

— Каких работ? Расскажите о темах, над которыми вы работали.

— Вы уверены, что у вас есть соответствующий допуск? — Вощевоз с легкой усмешкой посмотрел на следователя.

— У меня все есть! — воскликнул важняк.

— Покажите, тогда поговорим, — невозмутимо парировал Александр.

«Я тебе покажу, я тебе так покажу, — мысленно вспылил следователь. — Мало не покажется. Обещаю». Но внешне он по-прежнему старался казаться грозным и спокойным, как надвигающийся танк.

— Вы привозили взрывчатку в Москву? — спросил важняк.

— Да.

— Для каких целей?

— Для души.

— Что вы с ней делали?

— Отдавал людям.

— Каким?

— Хорошим. — Александр улыбнулся, в его глазах было спокойствие религиозного фанатика, отправляющегося на тот свет.

— Вы не знаете этих людей? — продолжал давить следователь.

— Нет.

— Как вы их находили?

— Они сами подходили.

— И вы утверждаете, что не знаете их?

— Утверждаю.

— Что вы имели от этого? — Важняк посмотрел на Вощевоза, как царский офицер на солдата, которого надо выпороть розгами.