– И вдруг чувствую, - говорит Яковлев, - что-то изменилось, пиджаки расстегнули, разговаривают как-то снисходительно, даже не разговаривают, а цедят сквозь зубы, в глазах огонек такой появился недобрый: подождите, мол, скоро уже… Так вот, по сократившемуся числу звонков, по тому, как меня начали избегать, стало ясно: что-то готовится.

Забавно, не правда ли: оказывается, по каким-то нюансам в поведении клерков, по едва заметным изменениям в их холуйской, лакейской чиновничьей психологии можно, оказывается, догадаться о грядущих серьезных катаклизмах в государственной жизни. Для тех, кто хорошо изучил эту психологию, придти к такой догадке не составляет труда.

Кстати, любопытно, что не избегал Яковлева лишь Янаев, из чего Александр Николаевич делает вывод (не знаю, насколько основательный), что попал он в гэкачепистскую гоп-компанию достаточно случайно, движимый какими-то мелкими обидами на Горбачева.

– Не знаю уж, зачем его позвали возглавить ГКЧП, долго, чуть не до самого начала событий, уговаривали. А так 8 августа я с ним встречался, разговаривал он со мной вполне нормально. Все жаловался на Горбачева, что тот его к делам не подпускает. Посадил, дескать, меня в золотую клетку, а я ему так верен, я ему хочу служить, выполнять все, что он скажет. И он говорил правду - я-то все это знал давным-давно.

Ну, зачем гэкачепистам понадобился Янаев, достаточно ясно, - вице-президент. По Конституции, если президент по каким-либо причинам теряет дееспособность, исполняющим обязанности становится «вице». Очень удобная для заговорщиков фигура. Прояснил для меня Яковлев и тот вопрос, который я ему тогда задавал, но на который он фактически не ответил: предупреждал ли он Горбачева о зреющем заговоре? На этот раз ответ был однозначный:

– Да, я ему сказал, что будет переворот…

– Какова же была его реакция?

– …Я ему сказал, что будет переворот. А он мне: «Саша, брось ты. Ты переоцениваешь их ум и храбрость». Ничего я не переоценивал. Я знал их всех как облупленных.

Это поразительное легкомыслие, проявленное Горбачевым, до сих пор остается загадкой. Некоторые за этим, повторяю, усматривают, что и сам президент каким-то образом был втянут в заговор: понимал, что никаким другим способом, кроме как силовым, Союз уже не спасти, но сам в насильственных действиях, как всегда, участвовать не пожелал, позволил попытать счастья на этом пути «верным соратникам», закрыл на это глаза, удалился в Крым, - дескать, валяйте, пробуйте, получится, так получится, не получится - не обессудьте…

Сторонников этой версии сильно в ней укрепило и то, что, вернувшись из Крыма после подавления путча, Горбачев бросил журналистам, ожидавшим от него искреннего, честного, подробного рассказа о том, как все случилось, иные слова: дескать, все равно всего я вам не расскажу…

Так что Яковлев, скажу еще раз, предупреждал Горбачева о заговоре, правда, не располагая твердыми фактами, опираясь лишь на собственные предчувствия.

Александр Николаевич до конца жизни остался при своем убеждении: если бы Горбачев летом 1991-го проявил решительность, все могло бы повернуться иначе. Вот их диалог с Горбачевым в совместном интервью «Московским новостям» в марте 2005 года:

«Яковлев:

В общем, Горбачев отказался верить предупреждениям Яковлева (или, возможно, дело не в вере, возможно в его тайные планы не входило активно препятствовать путчу – он предпочел пустить всё «на волю волн», «куда вывезет»), и именно это послужило причиной, почему тогда их дороги разошлись, разошлись после многих лет тесного сотрудничества и дружбы, после того как они вместе задумали и плечом к плечу осуществляли перестройку.