Ельцин против Горбачева, Горбачев против Ельцина
вернуться

Мороз Олег Павлович
Шрифт:

«…Каждая республика - участник Договора является суверенным государством. Союз Суверенных Государств (ССГ) – КОНФЕДЕРАТИВНОЕ ДЕМОКРАТИЧЕСКОЕ ГОСУДАРСТВО (выделено мной.
– О.М.), осуществляющее власть в пределах полномочий, которыми его добровольно наделяют участники Договора».

Вот оно. СССР теперь - не федеративное, а конфедеративное государство. Но все же - ГОСУДАРСТВО! За это как за последнюю пядь обороняемой им земли и держится Горбачев.

Но это пока ПРОЕКТ Договора. Чтобы парафировать его, в это же утро, 25 ноября 1991 года, в Ново-Огарево на очередное, возможно последнее, заседание съезжаются члены Госсовета - лидеры республик. Все вроде бы согласовано на предыдущем заседании, 14-го. Остается лишь поставить на каждой странице текста свои инициалы.

Между тем, ЗА ЧАС ДО НАЧАЛА ЗАСЕДАНИЯ Ельцин дает интервью «Известиям», в котором четко заявляет:

– На сегодняшнем Госсовете я буду вынужден сказать: пока Украина не подпишет политический договор, свою подпись не поставит и Россия. Мы расценим это (позицию Украины.
– О.М.) как желание выйти из состава Союза.

Но всем уже хорошо известно: Кравчука в Ново-Огареве не будет. Стало быть… Стало быть, и Ельцин не станет парафировать договор. Вот с таким настроением он и отправляется на Госсовет.

Газета с ельцинским интервью выйдет лишь 29 ноября. Так что об этой твердой позиции российского президента пока что знают лишь его ближайшие помощники (те, с кем он советовался, прежде чем принять окончательное решение) и журналистка, которая беседовала с Ельциным перед заседанием Госсовета. Горбачев уж точно не знает.

Битва титанов. Поражение Горбачева
Итак, заседание в Ново-Огареве 25 ноября 1991 года. Ельцин, как и обещал в беседе с «Известиями», отказывается от формулы, согласованной 14-го числа, - «конфедеративное демократическое государство» - и требует перейти к уже выдвигавшейся им ранее концепции КОНФЕДЕРАЦИИ ГОСУДАРСТВ. Горбачев, естественно, снова категорически возражает: конфедерация государств - это уже НЕ ЕДИНОЕ государство, это РАСПАД союзного государства, с которым он не может согласиться.
В ответ Ельцин прямо заявляет, что не будет парафировать договор. В поддержку российского коллеги выступают туркменский лидер Ниязов (будущий Туркменбаши) и узбекский - Каримов.
После долгой дискуссии, видя, что его уговоры не достигают цели, что парафировать договор участники заседания не желают, Горбачев предлагает принять компромиссное решение.
Вот как описывает дальнейший ход заседания помощник Горбачева все тот же Юрий Батурин:
« - Не будем парафировать, - говорит Горбачев, - примем решение Госсовета внести этот проект на обсуждение Верховных Советов. Но это означает, что у нас есть согласованная единая позиция. А Верховные Советы рассмотрят и решат вопрос - одобрять или не одобрять, или одобрять с какими-то пожеланиями, тогда, наверное, утвердят полномочные делегации и поручат им окончательное согласование. Борис Николаевич, если мы не парафируем, а принимаем решение Госсовета, то лишь снимается элемент визирования каждой страницы инициалами.
– Ладно, давайте примем такое решение Госсовета: проект Союзного договора представить Верховным Советам, - Ельцин не упустил момент, подловил Горбачева и поспешил зафиксировать отказ от парафирования Союзного договора.
– Давайте решением Госсовета считать текст согласованным. И направить его на рассмотрение Верховных Советов, - Горбачев очень упорно отстаивает свою позицию.
– Думаю, можно еще короче: направить данный вариант проекта на рассмотрение Верховных Советов, - подтверждая бесплодность дальнейших разговоров, отреагировал Ельцин.
– А какая разница?
– Горбачев еще не верил в поражение.
– М-мм...
– Какая разница?
– торопил его Горбачев.
– Разница в «согласованным», - наконец лаконично сформулировал Ельцин.
– Я не вижу смысла возобновлять дебаты, - пытался преодолеть возникшую преграду Горбачев.
– Мы все это уже прошли, Борис Николаевич, как же так? Это же несолидно для такой фирмы, как наша, - Государственный Совет. Оповестили народ, оповестили мир, а что теперь?
– Горбачев заговорил эмоционально, отбросив попытки рациональной аргументации.
– Нет, Борис Николаевич, давайте определимся. Если такова ваша точка зрения, и вы все отменяете... Это ваше, президентов, общее дело, а я свою точку зрения высказал. Проводите сами беседы, я не буду вмешиваться. Именно вы создаете Союз!
– У нас нет категоричных замечаний. Нам нужно максимум десять дней, - донесся с другого конца длинного стола чей-то голос, кажется, Шушкевича. Горбачев смотрел в глаза Ельцину и не уловил, кто это сказал, но суть схватил моментально.
– Вот самое категоричное замечание - вы не принимаете того, о чем уже договорились. Это самое категоричное!
– спор переходил на повышенные тона.
– Разрушается вообще основа всего этого документа. Тогда речь пойдет совсем о другом проекте. В конце концов, мы - Государственный совет, или все время будем делать параллельные ходы?
– рассердился Горбачев.