Всю дорогу от подземного «вокзала» НИИ до платформы, которая располагалась у самого выхода в Другую Чечню, он рассматривал лицо Зубова. То и дело оно пропадало во мраке, но через мгновение снова освещалось фонарями, тянувшимися вдоль стен тоннеля.

В который уже раз Саша вспомнил, как он оказался в этом тоннеле впервые. Тогда, после стычки с бандой Алхроева, он отходил с группой южнее Ведено и в конце концов спустился в овраг, рискуя там и остаться. Небольшой, поросший кустарником вход мог быть чем угодно – небольшой пещерой, размытой дождями ямой. Стольников рискнул войти в него и выиграл. Это был вход в лабиринт, приведший его группу через много часов в Другую Чечню. Как много изменилось с тех пор… Одиннадцать лет изменили это место до неузнаваемости. Теперь на месте пещеры находится научно-исследовательский институт, городок для сотрудников, казармы, своя школа, магазины и даже кинотеатр. И все только для того, чтобы скрыть эту маленькую лазейку в несуществующий, казалось, мир. Обеспечить деятельность власти в Другой Чечне. И вот теперь он уже не сам бредет, слизывая влагу со стен лабиринта, а везет его скоростной поезд. А где-то там, по телевизору: «Прорвало трубу на улице Печатников… Администрация района обещала устранить аварию…»… Какая беспросветная слепота…

Группа заняла весь состав. Подразделения в форме грузинской армии должны были выехать следом. Стольников сидел, молчал, хотя темы для разговора с Зубовым были, и смотрел то на генерала, то в пол.

И только когда джипы съехали с платформ и подняли столбы пыли на выезде из подземного бункера, игравшего роль «воздушной подушки» между платформой и Другой Чечней, Саша вышел и заговорил первым:

– Старые времена вернулись, товарищ генерал-полковник?

– Ничего не изменилось, – подтвердил он. – По-прежнему я вижу вас, и вы с оружием. И как раньше, сейчас отправимся искать приключения на задницу.

Забравшись в один джип, уселись сзади. В машине находился только Мамаев за рулем и Ермолович на переднем сиденье.

– Я хотел спросить, товарищ генерал. Кто «крота» будет в НИИ искать?

– Ждан.

Это был первый и единственный момент, когда им удалось остаться вдвоем. Лучшего случая поговорить не было.

Банде Хараева удалось поднять мятеж в тюрьме и выйти из-под контроля благодаря человеку, работающему в институте. Этот человек входил в очерченный специальным разрешением правительства круг лиц, допущенных к тайне существования «Миража». Раз так, то он знал и о Другой Чечне. Хараев и его люди уничтожены, но «крот» остался. Сменил каналы получения и сброса информации, лег на дно. Разоблачить его теперь могла только операция по уничтожению вырвавшихся на свободу бандитов.

– Я начинаю подозревать, что боевики не случайно нашли антидот, – проговорил Саша.

– Стольников, я всегда уважал тебя за умение мыслить.

– Значит, вы скинули информацию в НИИ, и кто-то из допущенных к работе с «Миражом» ее подобрал?

– Точно.

– И вы знаете кто?

– Нет. Поэтому Ждан и остался.

– А вы пошли со мной, потому что не доверяете?

Зубов улыбнулся:

– Нет. Потому что мне нужно пойти. Ты не мясо. А если мясо, то и я – с тобой.

Разведчик ничего не ответил.

– У вас со Жданом есть связь?

– Да. Коротковолновый передатчик. Хотя и не без вмешательства нанотехнологий. – Генерал вынул из нагрудного кармана крошечный, чуть больше спичечного коробка, прибор. – Сюда говори, сюда же и слушай. Ты видишь, куда я его кладу? – Он сунул его обратно в карман. – Если понадобится, возьмешь.

Стольников понял, о чем речь. А кто бы не понял?

– Ждан что, подбивает клинья к Ирине?

Зубов поднял на разведчика удивленный взгляд:

– Вот куда ты ходил… Да, парень – видный жених. Молодой полковник, отец – видный генерал. Светлое будущее, финансовая независимость. Дисциплинирован, уравновешен. Любит девочку.

– А она его?

– А тебе какое дело?

– Однажды вы с папой Ждана спасли его будущее, сломав человека и засадив в него чувство вины по горло. – Стольников качнулся и толкнул генерала плечом. – Теперь вы с папой хотите организовать его личную жизнь. Однажды бывший классный парень лейтенант Ждан превратится в жалкую скотину, и очень скоро вы с сожалением вспомните обо всех медвежьих услугах, что ему оказали. Вы – быстрее, потому что отец Ирины.

– Послушай, это не лучший способ понравиться отцу девушки, в которую влюблен, – угрюмо заметил Зубов. – Чернить за глаза человека, который открыт и прозрачен.

– Кто сказал, что я влюблен в Ирину?

– Дурак не заметит!

– Я никогда не окажусь рядом с ней. И не потому, что вы не захотите. Просто я не смогу гарантировать ей счастья. Что я имею? Три с половиной миллиона долларов на счетах, открытых на чужое имя. Будущее покойника или калеки. Мой путь начертан колесами этого джипа. И даже если мы с вами выйдем отсюда, я не подойду к Ирине. У меня, по крайней мере, есть совесть. У меня нет будущего, но совесть – есть.

– Саня… – Зубов наклонился почти к его лицу: – Знаешь, почему я пошел с вами?

– Жду, пока расскажете.

– Люди, которых ты знал в Другой Чечне, сильно изменились. Произошла какая-то трансформация сознания и физиологии… В «Мираже» стояли мощные вентиляционные установки с фильтрацией воздуха, но, я думаю, причина не в этом.

– А в чем?

Стольников некоторое время ехал молча и только потом развернулся к генералу всем телом:

– Прошу прощения, но я вопрос задал.

– Сейчас ты не узнаешь тех людей, что видел в крепости. Даже если и заметишь знакомое лицо.