Знаете, как он понял? А так, что прежде он понял, что нужно сначала твердо решить для себя самого, (даром, что ты — божество!), действительно ли так необходима тебе эта святая сумасшедшая ебля до потери не то что божественного лика, а элементарного человеческого лица; то есть до полной потери сознания. Он подумал этак с годик и понял, что да, оченно надо. Не могу, мол, Мальвину не поебсти. Не Господь я, если она мне не даст. И тогда она открылась ему вся; самой, что ни на есть, естественною путёй.

Так что, милицию звать пришлось уже без него. Впрочем, скорее всего, потому-то она-то и не приехала. Пришлось как всегда обойтиться самими собой. Да и чем мы так плохи? Надо постараться только! Раз уж даже Господь Мальвину отодрать ухитрился, так мы уж как-нибудь вычленим из всех этих ебаных метатекстов, простите за множественное число, недостающие главы. Как-нибудь, блядь, уж замкнем чертову эту цепочку. Ты, елочка, не боись! Огоньки обязательно загорятся.

Но девятнадцатая глава неутешна. Курлычет она белугой, да дело не делает. Ей недоступна американская формула «помоги себе сам». Она бы с большим удовольствием «Сиднокарб» жралА в больших дозах, чтоб пёрло. Чего бы только ни делала она, это глупая девятнадцатая Мальвина, лишь бы не помогать самоёй собе.

Остальные же главы и всей бы душою ей, как и было поначалу-то, собственно говоря, да потом ее, мальвинино головное повреждение; её стойкое нежелание что-либо делать в своих же ведь интересах; полное отсутствие энтузиазма в деле, каковое, конечно, касается в первую очередь только её самой, и которое она не постеснялась навязать всем прочим главам под видом общего, — все это и послужило причиной тому, что все пятнадцать предшествующих ей до кругов глав, постепенно охладели к Мальвине и послали таки её на хуй с её проблемами, которые она совершенно не умеет решать в одиночку…

А тут ещё такой конфуз получился! Ебля со Вседержителем. Зачем, спрашивается, дала? А как не дать было? Ведь он так правильно и тонко об этом её попросил…

Но, с другой стороны, теперь у девушки не мозги, а сито: решето, полное каких-то совершенно чуждых ей и несовместимых со всем её генеалогическим прошлым (то бишь, реальным отсутствием прямых предков) ненужных, хоть и дорогих глупому женскому сердцу чудес.

Господь, он ведь по мужскому-то образу и подобию: поматросил и бросил. И вот она одна ходит по белу свету, ищет своих предков; скучно ей при этом до невероятия, да все равно, чем бы ещё заниматься. А не заниматься нельзя. Человек всегда должен находиться на острие монотонного героического труда. То есть, труд его, человека, и без того всегда на прицеле держит. Даже девочек. Даже их иногда и поболе.

Она встает каждое утро в восемь часов и отправляется на работу. Вся работа ея заключается в том, чтобы изо дня в день восстанавливать чужие генеалогические деревья. На свое — остается только пара часов перед сном, а нужно бы наоборот для успеха. Целый день заниматься древом СВОИМ, а перед сном пару часиков можно и поработать, но хотелось бы при этом, чтобы денег платили столько же.

Правильно говорят в народе: все главы дуры — все круги сволочи. А СВОЯ круги, так те и вовсе первые самогадины! Уф!!!

Господь же совсем пропал. Получил свое, сукин кот, и пропал. Как же так? Но почему же это все всегда именно так? Но почему вот, тогда, когда она усталая, отработав целый вечер в этих гребаных «Трех пескарях», хотела лишь одного, будто бы легендарный наш замыкатель кругов Самолёт: домой, — то ведь ни хуя ж подобного; села с этим самым Господом за стол, ела эти дурацкие устрицы, сопротивляющиеся во рту, слушала его божественное нытье; ещё не знала, что он Господь, да уже наперед жалела его, любила уже где-то во внутренних тайничках.

И ведь сначала-то хватило ума ничего не делать. А потом он все-таки выкупил, как попросить. Не смогла не дать. И прошлое потерялось тогда, и будущего теперь нет. Как жить? Все отнял Господь хренов.

Прямо-таки, зачем вы, девушки, ГОсподов любите? Непостоянная у них любовь. Впрочем, сердце красавиц тоже не склонно к семейному счастью.

И ведь некому даже о беде рассказать. Нету предшествующих Мальвине голов. Сплошное по жизни лишь поголовье. Скота всякого. Вон та же милиция, приехала когда, говорит сразу: «Непорядок!» Потом смотрят, что Мальвина-то вся печальная и одинокая, как, простите меня, луна. И сразу уже иначе они тогда говорят: «Непорядок-то непорядком, но у нас у самих с богом сложные отношения. Да и потом у нас семьи у всех, дети-уроды, очень дорого стоят, в смысле, — лечение. Так что уж, извините, мамаша, мы в отделение лучше пойдем водочку кушать, а вы тут «Краба» поешьте, попридумывайте ещё себе всякой хуйни и будьте довольны. Живите богато! Счастья вам и всех благ!»

И милиция уходит. Тут их как раз по рацио (Не опечатка! (Прим. Сквор.)) вызвали в областной ЗАГС. Там Кот в сапогах Капле все горло выкусил одним махом.

И вправду, приезжают менты в ЗАГС, а там все, ну прям как в Библии описано: Капля с выкушенным горлом хрипит в полный рост, Кот в сапогах за Совесть угрюмо прячется, каплин жених Каплун, который собственно и есть одновременно Любовь, до ЗАГСа всех доводящая, взад-вперед ходит по залу и все в руках игрушечную мельничку вертит. Вертит и вертит, как очумелый. Весь ковер золотою мукой уж обсыпал.