– Вы этого не поймете, инспектор.

– Расскажите мне о декабре.

– О том самом декабре?

– Да.

. – Я не убивал Азиза. Меня допрашивали ваши люди. Я уж не упомню, сколько их было. Меня допрашивали – и ничего не вышло. Только зубы обломали. Я не убийца.

– Я изучил материалы дела…

– Яне убийца. Мне и кошки хватило.

– За две недели до убийства вы жаловались Пинеро, что мсье Мустаки нашел себе очередного мальчика. «Еще одну раздолбанную дырень – кишки наружу», как вы выразились.

– Я страдал.

– Говорили, что убьете его. Выпустите из него всю требуху.

– Я страдал.

– Вы говорили, что убьете его.

– Я говорил об этом три года. Ну и что с того? Я не убийца. К тому же Азиз всегда возвращался ко мне.

– А в день убийства вы появились у Пинеро с расквашенной физиономией.

– Азиз здесь ни при чем.

– А кто – при чем?

– Может быть, это и касалось Азиза. Но сам Азиз был ни при чем.

– Кто такой Красавчик Пирс?

– Не самое главное действующее лицо. К тому же фильм в американском прокате провалился. Они не смогли оценить его по достоинству, идиоты.

– «Неприкаянные», так?

– Вы и это знаете, инспектор. Держу пари, вы не видели этого фильма.

– Последняя роль Кларка Гейбла. Последняя роль Мэрилин Монро. А Пирса играл Монтгомери Клифт.

– Клифт умер через пять лет после Гейбла. Но так же, как он. Сердце отказало. Это только Рики-морячок никогда никому не отказывает, а сердце может отказать в любой момент.

– Кого вы называли Красавчиком Пирсом… Рет?

– Того, кто попортил мне вывеску.

– Ги Кутарба?

– Вы и без меня в курсе дела…

– Он так похож на Клифта – Ги?

– Если бы Ги отсасывал за деньги, его бы наверняка так и прозвали бы – Красавчик Пирс.

– Почему?

– А почему Рики прозвали морячком? Это данность, инспектор. Такая же данность, как хвост у павлина.

– Ясно. Что послужило поводом для драки? Спонтанный выхлоп?

– Еще чего! Руки у меня с неделю как чесались. Вот я их и почесал…

– А до этого?

– До этого – не чесались. Говорю же вам, Ги был мне даже симпатичен.

– Тогда с чего бы вам было устраивать разборки? Ведь Ги Кутарба к секс-меньшинствам никогда не принадлежал…

– Ги – странный парень. Никто о нем ничего не знал. То есть знали, конечно, что он потрахивает мадам Сават, ходили такие мутные разговоры… Но они оборвались как-то в одночасье.

– Почему?

– Откуда же мне знать – почему? Перестал потрахивать – вот и разговоры прекратились.

– И он больше ни с кем не встречался? После мадам Сават?

– Это вы у него спросите.

– Он был с кем-нибудь близок?

– Не со мной – точно.

– А с кем?

– Знаю только, что в него была влюблена Николь. Никель Оффрей.

– Секретарша мадам?

– Да.

– У них намечался роман?

– Не было никакого романа. То есть Николь по Красавчику с ума сходила, но на него это никакого впечатления не произвело.

– Так уж и никакого?

– Ну это как если бы по вас курица с ума сходила. Или кусок ветчины. Стали бы вы по этому поводу заморачиваться?.. Вот и он не стал.

– Печально…

– Вы о чем?

– О мадемуазель Оффрей. Бедная девушка.

– Вы бы слышали, как она рыдала…

– А вы слышали?

– Я ей собственноручно сопли вытирал. Чего только не наслушался…

– Чего?

– Она как-то рассказала мне… Когда была особенно не в духе… Об одном разговоре, который слышала из-за двери. Между Ги и мадам.

– Что же это был за разговор?

– Самого разговора Николь не слышала, я так понял.

А вот то, как отреагировала мадам, Николь очень даже хорошо запомнила. Что-то такое она ему крикнула… Что-то вроде «Ты страшный человек, Ги. Если я расскажу об этом полиции – тебе конец». За достоверность я, конечно, не ручаюсь. Да вы сами поговорите с Николь…

– Это произошло уже после смерти Азиза Мустаки?

– Через полгода… Наверное, через полгода, хотя для меня это уже не имело никакого значения. Я любил Азиза. Я и с Ги завелся только потому, что он стал вокруг нас круги наматывать.

– Вокруг вас?

– Вокруг Азиза. Это началось примерно за неделю до его смерти… Да. За неделю. Ги с Азизом недолюбливали друг друга…

– Недолюбливали?

– Во всяком случае, старались друг друга не замечать. Так уж изначально повелось. Ги вертелся вокруг мадам, мужчины его не интересовали. А он не интересовал Азиза, мастью не вышел. Мадам всюду пропихивала своего щенка, Азизу это не нравилось, но что он мог поделать… Коллекций он давно не создавал, все лежало на плечах мадам…