оборотни встречались и на Ортайсе, и на Суфантайсе, и на Путайсе и даже в

Гуйсе на южных отрогах Срединного хребта, а не только на Варангуле. То есть

везде, где находили кэлур, с исчезновением лианы кэлура, они тоже исчезли из

тех мест.

– Да, но Ортайсе и Суфантайсе кэлур еще остался.

– По мнению Харагуса, это не совсем тот кэлур, что был первоначально. Это

всего лишь его слабая мутация. Она сохранила в себе свойства галлюциногена, магические свойства в ней сильно ослабли. А ведь когда-то, очень давно, кэлур

был, прежде всего, магическим растением.

– Вы думаете, что кэлур способствует магии превращений?

– Так считал Харагус. У меня нет на этот счет никакого мнения, потому что

его работы по кэлуру исчезли вместе с ним. Я их не читал.

– Вы говорите: исчез?
– нахмурился Корин.
– Но ведь он уехал в Палинсану.

– Я бы сказал: он бежал в Палинсану, - усмехнулся Тубарус.
– После

возвращения из Кольца он все время чего-то боялся.

– Чего именно?
– насторожился магистрант.

– Этого он мне не говорил, - задумчиво посмотрел на него Тубарус.

Корин вспомнил про существо, следившее за ним, про гномов, устроивших на

него охоту, и подумал, что ему бы стоило бежать с острова уже сейчас, но его

любопытство было сильней страха.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ИЛЛЮЗОРНЫЕ МИРЫ

Корин очередной день корпел над уравнениями Харагуса. Вчерашний разговор с

Тубарусом заставил его вернуться к исходным уравнениям. Теперь он понял, что

противоречия, которые он в них заметил, возникли из-за неправильной трактовки

некоторых переменных и параметров. Теперь он был рад, что не использовал так

непродуманно созданные им заклинания, они могли бы погубить, как его, так и

любого другого человека при попытке превращения в существо иного вида. Легкая

трансформация внешности, которой он воспользовался, чтобы выручить из беды

Тюна ничем не могла повредить ему, но попытка полной перестройки организма

могла привести к фатальному итогу.

Разговор с Тубарусом убедил настырного магистранта, что уравнения имели

верную форму, надо было просто правильно понять суть их параметров. Жаль, что

у меня нет этих книг, огорченно думал Корин. Но теперь, когда он более

внимательно отнесся к рассуждениям своего коллеги, его охватило радостное

предчувствие успеха. Без сомнения он находился на верном пути. Вскоре он

понял, что эти уравнения могут иметь решения, только в особых пространствах, которые магистрант назвал пространствами Харагуса. Построив модель такого

пространства, он вник в его сущность, и до него наконец дошло понимание роли

неизвестных параметров, входивших в уравнения, а уже через пару часов было

найдено их упрошенное решение. Потратив еще с полчасика, он создал безопасные

заклинания.

Оставалось последнее: построить пространство Харагуса и применить уже в

нем созданные заклинания. Однако пространство Харагуса было слишком уж

необычным и создать его оказалось не так просто. Впрочем, кое-какой опыт у

Корина был. Он уже создавал подобные пространства, когда ехал по заваленной

камнями горной дороге. Глыбы, загромождавшие дорогу, на время убирались в это

пространство, чтобы освободить путь. Но время жизни такого пространства было

крайне коротким, а для применения заклинаний ему требовалось долговременное

пространство. Требовалось еще очень много работы, чтобы разработать

заклинания, создающие полноценное пространство, но магистрант решил рискнуть.

Встав посреди комнаты, Корин применил чуть доработанное им заклинание

создающее ограниченное пространство Харагуса. В первый момент ему показалось, что ничего не получилось, но, слегка повернув голову, он вдруг осознал, что

одновременно находится в двух совершенно одинаковых комнатах. Все предметы, находившиеся в комнате, словно расщепились на два идентичных, находившихся

близко-близко… Чуть шагнув в сторону, он увидел, что все еще находится в той

же самой комнате, что и был и до этого, но на месте, где он раньше стоял, образовался неподвижный слабо святящийся силуэт, повторявший своими контурами