Гаррис Честертон не стоил ее печали, хотя делал с ней то, чего не делал ни один мужчина на свете. И вряд ли будет.

Причин для тревоги у него было теперь более чем достаточно. Похищение человека, грабеж, предательство, женитьба… Над его жизнью навис неминуемый рок. Вдобавок ко всему часы говорили ему, что пора на встречу с леди Берлингтон. Это страшило больше всего.

Вероятно, по этой причине он решил пойти на риск быть обнаруженным и угодить за решетку, потратив время на незаконное проникновение в дом лорда Берлингтона. Хотя хозяйка оставила для него открытой дверь для слуг, он воспользовался другим входом. Ему нужно было удостовериться, что все остальные артефакты на месте. Какой смысл подвергать себя пытке обществом ее светлости, чтобы потом узнать, что коллекцию убрали? Поэтому нужно было прежде убедиться, что надежда все еще есть.

Убедившись, что надежда есть, он сможет избежать ночи со своевольной хозяйкой. Можно было лишь догадываться, что женщина для него уготовила. Его тошнило от одной этой мысли.

Меньше всего ему хотелось сегодня ублажать леди Берлингтон — что бы там она от него ни потребовала. Тем более что сегодня он уже делал то, чему отдал бы предпочтение.

Однако он знал, что о мгновениях, проведенных с мисс Растмур, вздыхать не стоило. Да, было приятно. И продуктивно. Но умный человек не станет обольщаться. Мог ли он всерьез поверить, что был первым у нее, кто ступил на эту благословенную землю? Она была слишком податливой и слишком быстро получила удовольствие от его прикосновений. Разве невинная девушка реагировала бы так? Хотя Гаррис не имел опыта соблазнения девственниц, он ожидал, что неопытная мисс окажет чуть больше сопротивления.

Но чему тут удивляться? В конце концов, он был женихом номер четыре. Плюс Фиццжелдер, неизвестно как затесавшийся в их число, и что это значило, не вызывало сомнений. К тому же сегодня он и сам наблюдал за вертихвосткой, как она строила глазки и кокетничала со своими кавалерами во время танцев.

«Она флиртует у вас под носом».

И уж конечно, он не забыл откровения леди Берлингтон насчет происхождения скарабея. Оставалось лишь гадать, что еще мисс Растмур получила от своего поклонника. И от какого именно?

В ее поведении с Феррелом чувствовалась некоторая степень фамильярности. Не он ли снабдил ее амулетом? Но это представлялось маловероятным. Наверное, это был кто-то другой.

Маркленд. Гаррис не сомневался в том, что Маркленд тоже был как-то со всем этим связан. У кого еще имелся повод? И мисс Растмур смотрела на него сегодня по-особенному. Он с самого начала это заметил. Может, они солгали ему, что незнакомы? Вполне вероятно.

Джордж Маркленд был обручен с дочерью влиятельного аристократа. Уже много лет. Его дед одобрил это и не мог нарадоваться на своего любимого внука. Очевидно, что Маркленд не стал бы ничего делать, что могло огорчить старика. Признание в связи с Пенелопой Растмур могло его расстроить.

Что касается его возможности завладеть скарабеем… будь он проклят! Неужели он так ненавидит Олдема, что дошел до этого? Очевидно, да. Он принял участие в похищении этих находок, чем подверг опасности жизнь человека. Но Гаррис заставит его за это заплатить.

Однако сначала требовалось собрать все предметы воедино и вернуть похитителю ученого до назначенного срока. Если бы он мог добиться расположения своего дяди и получить деньги, которые ему по праву принадлежали, то все было бы куда проще. Но похоже, надеяться на это не приходилось. Его дядя был бессердечным ублюдком, ненавидевшим его из принципа.

Ярость буквально ослепила Гарриса. Следовало взять себя в руки. Несмотря на бушующие в нем страсти, нужно было двигаться к цели. Завладеть артефактами и вернуть опасным людям, державшим у себя профессора Олдема, было первостепенным делом.

Месть Маркленду подождет, как подождут и планы касательно Пенелопы. А планы касательно нее у него действительно имелись. Он выяснит, что ей известно о занятиях Маркленда, и тогда решит, сколько еще времени на нее потратить.

Гаррис надеялся, что этого будет достаточно.

Но прежде предстояло узнать о местонахождении древних артефактов. У него ничего не выйдет, если они потеряны. Снова.

Вот проклятие! Берлингтон запер окно. Гаррису пришлось обойти дом сзади, где он надеялся попасть в дом через помещения для слуг на первом этаже. Было уже поздно, но не настолько, чтобы все в доме спали. Придется передвигаться с осторожностью.

Гаррис нашел вход и проник в дом через узкую дверь, ведущую в кухонные помещения. Кухонные плиты были еще горячими, распространяя запах приготовленной пищи. Свет был потушен практически везде, но издали доносились звуки, свидетельствовавшие о том, что кое-кто из прислуги еще не спит. Стараясь держаться в тени стены, Гаррис шел к лестнице, ведущей на этаж, где жили хозяева дома.

Звук его шагов, когда он торопливо поднимался по ступенькам, оказался громче, чем Гаррису хотелось бы. Но, к счастью, по дороге ему никто не встретился. Лестница, по предположению Гарриса, должна была вывести его к музыкальному салону, где вчера проходил ужасный концерт. А оттуда было уже рукой подать до комнаты, где содержалась коллекция. Требовалось лишь пересечь вестибюль. Простой дверной замок трудности не представлял.

Гаррис вышел в узкий коридор, соединявший переднюю и заднюю части дома. Сознавая, что находится на опасной территории, он с величайшей осторожностью крался вперед, передвигаясь на ощупь почти в полной темноте. В вестибюле горела тусклая лампа. Прежде чем покинуть безопасность темного коридора, Гаррис остановился. Было тихо. Никаких признаков жизни. Еще раз оглядевшись, он бросился вперед.