– К сожалению, знаком…

«Почему, к сожалению?» – хотел было спросить Александр Александрович, но промолчал и лишь удивленно посмотрел на Неелова. То есть сделал вид, что удивленно…

– К сожалению, знаком, – повторил Кирилл Михайлович и задумчиво перевел взор с обер-полицмейстера на свои руки: – Он ведь и у меня управляющим служил. Восемь месяцев.

– А что так мало? – спросил обер-полицмейстер, как бы между прочим и совершенно не имея интереса.

– Я его уволил, – коротко ответил Неелов.

– Что, дела не знал? – поднял брови Александр Александрович.

– Нет, – как-то кисло усмехнулся статский советник, – дело-то как раз он знал превосходно. И даже слишком…

– Как это – слишком? – словно бы не понял иронии обер-полицмейстер. Полицейским ведь не до иронии или сарказма. Они не репортеры какие-нибудь и не литераторы, которые иронизируют над всем и вся, в том числе и над вещами, над которыми иронизировать бы и не надлежало. Сарказм же нужен людям-трибунам, чтобы выступать на разных совещаниях, конгрессах, симпозиумах и думах, спорить и изобличать. А полицейским нужна конкретика. В словах и действиях…

– А так, – как-то странно глянул на Власовского Кирилл Михайлович. – К примеру, зерна было продано шесть тысяч пудов, а он писал – пять с половиной. Денег за аренду земли было собрано четыре тысячи, а он писал три восемьсот. Ну и многое другое. Сами понимаете, куда шла разница.

– Понимаю, – охотно поддакнул статскому советнику обер-полицмейстер. – В собственный карман.

– Вот именно.

– Скотина, – резюмировал деятельность Козицкого на ниве управляющего имением Неелова Александр Александрович.

– Еще какая, – безрадостно согласился Неелов.

И тут Власовский, чувствуя настроение собеседника, решился взять быка за рога:

– А почему же вы, Кирилл Михайлович, ему такую блестящую рекомендацию дали?!

– Так ведь из-за дочки! – выпалил Неелов и запнулся: – А вы, простите, откуда знаете?

– Я же говорю, – кашлянул обер-полицмейстер, – господин Козицкий у нас главный на подозрении в причастности к исчезновению Попова. И мы по долгу службы просто обязаны о нем все знать…

– Ясно, – уныло произнес Неелов, печально улыбнувшись.

– Прошу вас, продолжайте, – поощрительно посмотрел на Кирилла Михайловича Власовский. – Как говорится, откровенность за откровенность. Кроме того, обещаю вам, что об этом нашем разговоре, в той части, что касается вашей премилой дочери, никто никогда ничего не узнает. Вы вполне можете быть спокойны относительно данного обстоятельства…

– Вы обещаете? – доверительно посмотрел на Власовского статский советник.

– Обещаю, – заверил Александр Александрович.

– Ну, хорошо, – Неелов как-то затравленно посмотрел на Власовского. – Он, Козицкий этот, влюбил в себя мою дочь. Она даже хотела бежать с ним, не спросясь родительского, моего то есть, согласия…

– Это она вам сказала? – настороженно посмотрел на Неелова обер-полицмейстер.

– Нет, он, – ответил Неелов.

– Как это? – удивленно поднял брови Александр Александрович.

– Я узнал, что они… встречаются, и вызвал на разговор дочь. Но она ничего не пожелала мне говорить. Тогда я решил поговорить с Козицким… – Кирилл Михайлович судорожно сглотнул и замолчал.

– И? – поторопил Власовский.

– И припугнул его тем, что все знаю о его махинациях со счетами…

– А он? – заинтересованно произнес обер-полицмейстер.

– А он отвечал, что это будет удар в первую очередь по моей дочери. Потому что она… – Неелов снова судорожно сглотнул, – любит его и готова даже покинуть с ним вместе родительский кров. Я понял, что он говорит правду, и предложил оставить нас в покое в обмен на то, что я закрою глаза на его воровство и дам ему хорошие рекомендации.

– Он согласился, и вы такую рекомендацию ему дали, – закончил за Неелова обер-полицмейстер.

– Да, – коротко ответил Кирилл Михайлович.

– Ясно, – подытожил Александр Александрович. – Благодарю вас.

– Вы обещали… – сдержанно напомнил ему Неелов.

– Обещал, – подтвердил Власовский. – И обещание свое сдержу, можете быть уверены.

Когда он выходил из библиотеки, Неелов сидел, уставившись в одну точку. Потом, когда двери библиотеки закрылись за обер-полицмейстером, вернулся в свое кресло и взялся за томик Монтеня. Книги ведь не только дают знания. Они еще имеют и несомненный врачебный эффект, то есть успокаивают…