Антти немного успокоился. Я тихонько погладила его по спине и осмелилась задать следующий вопрос:

— Кто же тогда это сделал? Мне кажется, что эти два стакана с соком предназначались мне и Арми, хотя мы и собирались шить в доме.

— Ты намекаешь, что мне следует начать подозревать собственных родственников? — Антти резко отодвинулся от меня и вскочил. — Черт возьми, я не вынесу этого еще раз. Если бы я не был все время с тобой, ты, наверное, и меня бы подозревала. Можешь сколько угодно считать себя юристом, но ты была и навсегда останешься полицейским!

И Антти бросился вниз по ступенькам в свой кабинет. А когда звук его шагов затих, у меня из глаз хлынули слезы, которые мне так хорошо удавалось сдерживать целый день. Я оплакивала Арми и Киммо, я плакала по Санне, но больнее всего мне было от слов Антти. Нет, ничего у нас с ним не получится. Надо начинать искать себе другое жилье уже завтра.

Я глотнула виски, съела банан, умыла заплаканное лицо и, свернувшись в постели калачиком, попыталась уснуть. Через некоторое время я услышала, что Антти вернулся в гостиную, и я слышала, как он сел работать за компьютер. Вряд ли этой ночью он придет ко мне.

Несмотря на виски, долгую прогулку и медитацию на расслабление, уснуть мне удалось не раньше двух.

Будильник зазвенел полдевятого. Выглянув в окно, я заметила, что гроздья черемухи немного поникли. Отцветает. Включила кофеварку и, собравшись с духом, взглянула на себя в зеркало. Ужас. Опухшее от слез лицо, красные глаза. Но на длительные реабилитационные процедуры времени не было.

Чашка кофе, косметика — и я чувствовала себя гораздо лучше. Немного подумав, написала Антти короткую записку «Меня не будет до вечера. Может, попробуем сегодня поговорить?»

До полицейского участка я добралась на велосипеде за двадцать минут. К моему великому удивлению, там никого не было — ни Перца, ни Эки. Когда стрелка часов приблизилась к десяти, я обратилась к дежурному.

— Да… Стрем звонил… Сообщил, что выехал на происшествие в Киркконумми, там драка с поножовщиной. Сказал, что будет проводить допрос только вечером.

Дежурный — типичный голубоглазый финский парнишка, не омраченный печатью глубокого интеллекта. Он был похож на дурачка из анекдотов про полицейских, в которых спрашивают: «Эй, ребята, кто из вас умеет читать, а кто писать?» У меня возникло чувство, что напарнику этого гвардейца следует обладать обоими навыками.

Едва я уговорила дежурного дать мне номер телефона Перца, которым тот пользовался в служебной машине, и получила разрешение позвонить с местного телефонного аппарата, как на пороге возник Эки.

— Почему здесь ничего не происходит? — воскликнул он так громко, что дремавший на скамейке пьяный бродяга вздрогнул.

Я позвонила Перцу и выяснила, что тот вернется в лучшем случае к семи вечера. На просьбу увидеть Киммо пораньше он ответил, что это невероятно сложно организовать. К тому же разрешение мог получить только один из нас — или я, или Эки.

— Ну что, на кого будем оформлять разрешение — на тебя или на меня? — задумался Эки, когда я кратко обрисовала ему ситуацию. — Мне кажется, лучше на тебя, Мария. Со статусом юридического помощника. Заодно получишь дополнительную юридическую практику. Тем более ты хорошо знакома с процедурой полицейских допросов. А когда дело дойдет до суда, будем решать дальше.

— Давай после допроса Киммо еще раз встретимся и определим стратегию. Я приеду в офис.

Эки кто-то позвонил по мобильному, и он вышел, а я обратилась к дежурному и попросила разрешения увидеть Киммо. Тот задумчиво почесал подбородок и неуверенно произнес:

— Я думаю, он сейчас спит… Он бился и кричал в камере, в полпятого утра к нему вызывали врача. Тот вколол успокоительное. Подожди, я позвоню и узнаю.

Охрана подтвердила, что Киммо спит и сейчас его лучше не беспокоить. Это звучало тревожно, но все же я решила отложить выяснение ситуации до вечера.

Эки был еще во дворе участка. Мы погрузили мой велосипед в багажный отсек его «вольво» и отправились в сторону Северной Тапиолы.

Офис Эки находился возле его дома в спальном районе. Я еще на собеседовании удивилась, не сложно ли клиентам добираться до своего юридического консультанта, ведь тот находился довольно далеко от центра города. Но я зря переживала. У Эки был круг постоянных клиентов, которых стабильно обслуживала его команда в составе четырех человек. Завещания, наследства, разводы и банкротства — к нему приходили люди, жившие в районе Северная Тапиола, которые хорошо знали его лично и доверяли ему.

В офисе Хенттонена не было системы учета рабочего времени. За пару недель я поняла общий подход руководства: когда было много работы, сотрудники оставались вечерами, работали в выходные, зато когда случались спокойные периоды, в офис никто не приходил. Никто не контролировал количество отработанных часов — меня это устраивало. Еще в полиции я привыкла к тому, что при необходимости случалось работать круглыми сутками. Да и научная работа Антти не подразумевала жесткого графика — иногда он сидел ночи напролет, зато потом мог несколько дней бездельничать. Так что такой свободный график вполне вписывался в мою жизнь.