— Киммо сам просил тебя со мной связаться? О Боже… Мне что, и на суд придется идти?

— Пока об этом речи нет. Другое дело, если против него будет официально выдвинуто обвинение в убийстве. Послушай, ты сказала, что он… мазохист?

— Совершенно верно! — усмехнулась Элина. — В том-то и проблема. Он всегда мечтал заниматься этими садомазо штучками с какой-нибудь властной, доминирующей женщиной, но при этом не хотел обманывать свою подружку, потому что очень любил ее. Черт. Я ведь сначала подумала, что ты и есть эта его подружка, хотя твое имя мне совсем незнакомо, а он как-то говорил, как ее зовут. Да, я решила, что мне звонит эта Арми и будет говорить что-нибудь типа «убери свои лапы от моего парня».

— Да ладно. А разве у вас что-нибудь было? — спросила я из чистого любопытства.

— Нет, никогда. Ну разве что мы пару раз в клубе разыгрывали представление, где я его как бы мучаю… Знаешь, такая предварительная игра, никакого секса, ведь это противоречило бы не только убеждениям Киммо, но и законодательству Финляндии. Если бы мы на публике начали… ну, того… нас бы живо повязали. И потом, я же говорила: парень не хотел изменять своей подружке. Он старался не смешивать эти стороны своей жизни. Но понимаешь, он уже был заложником своих пристрастий, с одной стороны, и заложником любви к Арми — с другой. Да и вообще я думаю, что с тех пор, как умерла его сестра Санна, он ни с кем из друзей или родных не обсуждал эту сторону своей жизни.

— Я знала Санну. Она тоже была завсегдатаем вашего клуба?

— Она-то и привела Киммо к нам. Она тогда общалась с одним парнем, Оде, не знаю, где он сейчас. Этот Оде привел к нам Санну, а она — Киммо. Знаешь, для Санны это все было всерьез.

— Что всерьез? — спросила я, и у меня в голове снова возник образ Санны: я вспомнила, что у нее всегда мерзли руки и она натягивала рукава, пытаясь их согреть.

— Для нее это была не игра, она действительно хотела, чтобы ее били по-настоящему. Ну как… Ох, я терпеть не могу долго разговаривать по телефону. Знаешь, у нас на завтра намечается вечеринка в одном старом здании, где раньше был склад. Хочешь, приходи, поболтаем. Да, и возьми с собой Киммо, если его выпустят.

Обычно я за словом в карман не лезу, но тут просто онемела.

— И не заморачивайся по поводу одежды, можешь хоть в джинсах прийти, — подбодрила меня Элина. Странно, обычно на таких вечеринках строгий фейс-контроль и посторонних жестко отсеивают, а она так активно приглашала меня… Мы договорились, что я позвоню ей, когда буду знать, выпустят ли Киммо.

Повесив трубку, я направилась к платяному шкафу, размышляя, в чем же пойти. Ах да, где-то была черная кожаная юбка… У Мариты наверняка есть швейная машинка, на которой я смогу ее подкоротить. Юбка, которую я часто носила во времена своей панковской молодости, нашлась в шкафу. Оставалось только купить гель, чтобы сделать подходящую случаю прическу дыбом и накрасится поярче. Мысль о визите в клуб «Бизар» заинтриговала меня всерьез.

В кабинет вошел Эки и прервал мои размышления. Мне было сложно изложить, не краснея, свой разговор с Ангелом. Хотя ему, опытному юристу, выступавшему во многих бракоразводных процессах, небось и не такое доводилось слышать… Он внимательно выслушал меня, делая пометки в блокноте.

Шеф ушел, и я попыталась сосредоточиться на теме покушения на честь и достоинство торговца бытовой техникой его конкурентом. Это потребовало определенных усилий с моей стороны, поскольку, когда в голове крутятся секс и убийство, трудно сфокусировать внимание на фарсе, который разыграли два торговца, пытаясь разорить друг друга в ситуации общего кризиса в стране. Дело не стоило выеденного яйца, и мне было совсем неинтересно погружаться в пустую перепалку двух петухов.

Тем не менее я прилежно проработала до двух часов, затем вышла в город, чтобы купить что-нибудь съестное на обед. Проходя мимо магазина Маке, я решила заглянуть и поприветствовать его, а заодно и посмотреть, закончился ли у парня запойный период. Я помнила, что во время нашей первой встречи он выпил лишь пару кружек пива, но затем его понесло.

В магазине было тихо и сумрачно. Двое мальчишек крутились возле бейсбольных мячей, Маке меланхолично сидел за прилавком, едва кивнув в знак приветствия.

— Как дела? — поинтересовалась я, хотя было очевидно, что дела обстоят так себе, поскольку от него разило как от пивной бочки.

— Ужасно. Я выпил пива на открытой террасе кафе «Баллонс», и даже не помню, куда пошел дальше. Где-то еще пил… Не помню… Ты не знаешь, Киммо уже освободили? — Маке сделал радио громче, чтобы мальчишки не могли услышать наш разговор, но он их особо и не интересовал: они увлеченно рылись в инвентаре, расшвыривая мячи и клюшки в разные стороны. Маке не обращал на это никакого внимания.

— Этот вопрос еще находится на рассмотрении. Слушай, как зовут того парня, который рассказал тебе о смерти Арми?

— Стего Брендт. А что такое? Или ты хотела посмотреть, как я отреагирую на твой вопрос? Неужели для того, чтобы освободить Киммо, тебе надо найти другого кандидата в убийцы? — агрессивно, со злобой спросил Маке. Он набычился, прищурив глаза, и смотрел на меня недобрым взглядом. — Кстати, в какое время убили Арми? У меня, знаешь ли, и алиби толком нет. Я появился в магазине около двух, а до этого, проезжая недалеко от дома Арми, заехал в пиццерию и купил себе пиццу «Четыре сыра». Давай зайди в пиццерию и спроси у тамошних ребят, был ли я похож на человека, который только что совершил убийство.