— Вы преподаете в университете?

— Да.

— Я, можно сказать, ваш студент. Посещаю курсы повышения квалификации — хожу на вечерние занятия посемейному праву.

— Я работаю в несколько другой сфере. Я писатель вообще-то.

— Да, и я тоже писатель в некотором роде.

Он указал на дверь своего кабинета, совершенно пустого, если не считать мигавшей под потолком лампочки и стола, усеянного клочками бумаги. Войдя вслед за Томом, Нэйджел взглянул на экран компьютера, щелкнул чем-то на телефоне, потом сказал:

— Да, день не задался. Раз уж вы преподаватель, я могу не канителиться и не зачитывать вам вслух… Вот, держите. Изучите внимательно сами и где сказано, поставьте автограф. Идет?

Так Том отказался от использования своего конституционного права, а Нэйджел тем временем заполнял какой-то из многочисленных бланков, конечно же, требовавший фиксации всевозможных подробностей.

Продолжая старательно выводить буквы и даже не поднимая головы, детектив спросил:

— Вы видели пропавшую девочку? Хэйли? По телевизору?

— Да, видел.

— Но вы не видели ее во время своей прогулки?

— Нет.

— Посмотрите.

С ловкостью карточного шулера Нэйджел метнул перед собой на стол с полдюжины снимков. Вот Хэйли, одетая как для похода в церковь и послушно улыбающаяся в объектив, позирует школьному фотографу; вот кадры со дня рождения — Хэйли среди своих маленьких друзей — обведена красным кружком; а вот смеющаяся Хэйли оседлала бронзового поросенка на ярмарке в «Пайк-плейс». До боли знакомые сюжеты, похожие фотографии хранятся и у Тома.

— У вас есть свои дети, Томас?

— Да, один. Мальчик. Ему четыре года и девять месяцев.

— А у меня двое, мальчик и девочка. Восемь лет и десять. Выходит, мы оба с вами отцы, оба беспокоимся, верно? Как зовут вашего сына?

— Финн.

— Ирландское имя?

— Моя супруга выросла в ирландской семье.

— Ладно. — Нэйджел откинулся на стуле и сцепил пальцы за головой (ее покрывал ежик темных волос). — Попробуем так. Снимки пусть лежат — может статься, они возьмут да и напомнят вам о чем-то существенном. Я хочу послушать про вашу прогулку. С самого начала. Не торопитесь. Мне надо знать абсолютно все.

Детектив задавал множество вопросов, подводил к ответам, и Тому потребовалось немало времени на изложение своего маршрута. Рассказ, если рассмотреть его в качестве повествования, катастрофически нуждался в теме, сюжете, ключевых событиях и развязке. Все держалось на восьми выкуренных Томом сигаретах — они по крайней мере худо-бедно устанавливали хронологические рамки событий того вечера. В остальном же история представляла собой нагромождение банальных случайностей. Том закончил тем, как на такси добирался до своей машины. «А потом я поехал домой». Произнеся это, он подумал: «Подобных глупостей мне еще не приходилось плести».

— Ладно, хорошо. Уже кое-что. А теперь… — Нэйджел полистал желтые линованные странички записной книжки. — Одиннадцать сорок. Вы, по вашим же словам, находитесь на Ботелл-вей. Продавец из магазинчика на автостоянке — индус, помните? — утверждает, будто вы были взвинчены и вели себя невежливо.

— Вы говорили с продавцом на автостоянке?

— «Дерганый… деньги еле сосчитал…», — прочитал детектив по своим записям. — Рассказывайте почему, Томас.

— Я незадолго до того мысленно ссорился с женой.

— Это мы проходили. Примерно пятьдесят минут спустя. Около половины первого, вы в гриль-баре «Трилистник». Бармен свидетельствует, что вы спросили пива, однако пить не стали, заказали чизбургер, но не притронулись к нему, потом зажгли сигарету, и ее не выкурили. Так с супругой и спорили, да?

— Нет, нет, тогда уже нет. Я… — Том усиленно пытался сохранить собственное достоинство в этой унизительной беседе. — Вообще-то чизбургеры там, наверное, самые отвратные на всем западе штата Вашингтон.

— И это мы тоже проходили. Некая картинка вырисовывается, Томас. Очень бы не хотелось мне переходить наличности, но обсудить положение вещей надо. Мы уже опросили немало людей, видевших вас во время той прогулки, и практически все сходятся водном. Согласно их показаниям, вы разговаривали сами с собой. Знаете, бормотали что-то себе под пос. Часто с вами такое бывает, Томас? Или опять будем валить на жену?

Том пришел в ужас.

— Я… не знаю, — пролепетал он. — Кажется, нет. Понимаете, я обдумывал будущую книгу и…