Скотт-Райс наконец распрощался, а в ушах у Тома звучали его последние слова: «На грани полного краха!»

«Тяжелейшие жизненные испытания, — читал Том, — нельзя встречать в одиночку». Данное утверждение вполне отражало чувства, которые он испытывал, листая справочник «Желтые страницы». Раздел «Юридические услуги» растянулся чуть ли не на сотню листов, адвокаты расхваливали качество оказываемых услуг, как торговцы на рынке — свой товар.

Моя фамилия Беннетт. Я юрист. Со мной вы избежите тюрьмы.

На карту поставлено ваше будущее? Моя задача — защита прав обвиняемых.

Если у вас неприятности, то вам нужна решительная, действенная защита.

Не следует теряться в лабиринте законодательства!

Мы будем бороться за вас!

Решительно, Профессионально, Достойно.

Если клиент находится под арестом, оплата звонка производится им самим.

В случае содержания под стражей консультация проводится на месте.

Рекламодатели перечисляли разнообразнейшие преступления, составлявшие сферу их специализации: от нарушения правил дорожного движения до тяжких убийств, подлежащих высшей мере наказания. Однако пребывание в положении лица, представляющего интерес для следствия, не упоминалось. Очевидно, никто еще не монополизировал рынок услуг, касающихся помощи жертвам ошибочного опознания. В конце концов Том позвонил Хэмишу Мактюрку из фирмы «Девитт, Олмстед, Грабовски, Лy и Мактюрк» в надежде, что Хэмиш окажется эмигрантом-шотландцем, с которым можно будет поговорить на его языке.

В голосе, раздавшемся в трубке, ничего шотландского не прозвучало. Адвокат скорее всего принадлежал к ветви клана Мактюрков, покинувшей Северное нагорье еще в эпоху очистки земель [141] . Юрист тем не менее слышал о Томе Дженвее и, что намного важнее, выслушал последнего.

— Черт возьми! — воскликнул Мактюрк. — Эй, Фил, знаешь, с кем я говорю? С Томом Дженвеем. Да, с автором и ведущим тех самых репортажей на Национальном радио.

И уже обращаясь к телефонному собеседнику, пояснил:

— Фил тоже ваш поклонник. Наш офис без радио жить не может. В прошлую кампанию по привлечению инвестиций мы пожертвовали тысячу долларов радиостанции «KUOW».

— Рад слышать.

— Готов поспорить, вы благодаря радио и узнали о нашей фирме, нет? Мы спонсоры, и нам приятно чувствовать себя столпами аудитории государственного радио, то есть поддерживать качественные выступления, которые так замечательно удаются вам, Том. А… если не трудно, скажите какое-нибудь слово с буквой «р», я вас прошу.

— Барракуда, — сказал Том. — Грейпфрут. Банкрот. Арест.

— Этот голос я узнаю где угодно. Фил, постой, не уходи. Сейчас громкую связь включу. Ты вслушайся — что за «р»! Ваш радиоавтограф, верно, Том? Нет, ну какое «р»! Потрясающе!

— Дело вот в чем: я столкнулся с небольшой проблемой.

— Слышал? «Пр-р-роблемой»! Том, вы чудо. Простите, я все потешаюсь, но у вас же с чувством юмора полный порядок. Умеете насмешить. Про интернет-компании, помните, недавно говорили? Они получают солнечный свет из капусты? Я долго ходил и цитировал. Сравнение — высокий класс, Том.

— Из огурцов. Извлечение солнечных лучей из огурцов. Это цитата…

— Точнее и не скажешь. Никто еще лучше вас не припечатывал новые коммерческие штучки. Очень бы хотел иметь запись той передачи. Ага, до встречи, Фил. Том, Фил передает вам привет. Так о чем вы там начали говорить?

Через две минуты Мактюрк провозгласил, что Тому сегодня везет — у служителя закона выдался свободный обеденный перерыв. Не прошло и часа, как адвокат и клиент встретились в холле клуба «Рейнир» на Четвертой улице. Юрист оказался примерно одного возраста с Томом, маленьким, лысым, курносым и похожим на бывшего боксера полусреднего веса. От его костюма в мелкую черно-белую клетку, явно тесного в талии, рябило в глазах. Все же здороваясь с Мактюрком за руку, Том остро ощутил поношенность своего пиджака и настоятельную потребность в галстуке. Галстук законника украшала целая флотилия крошечных парусников, несущихся под радужными треугольничками парусов.

— Боюсь, я не совсем при параде, — заметил Том.

— Ну-у, это ваша привилегия, ведь вы представитель богемы.

Когда они поднимались по лестнице, Хэмиш Мактюрк кивнул на обширное полотно в мрачных тонах, изображавшее вырубку и явно навеянное фотографиями печальных пейзажей Ипра и Пашендайля.

— Кен Каллаган, автор картины, спал с Мэри Маккарти, в ту пору еще школьницей. А ее работы отлично знали в Сиэтле, хотя сама она не местная.

Видимо, Мактюрк считал, что приводит пример богемного поведения, допустимого в его городе, не стесненном предрассудками.

Они устроились на мягких стульях с высокими спинками за большим столом у окна, в ресторане на третьем этаже. Тут Том заговорил о факте своего допроса в полиции, но Мактюрк сделал широкий жест над льняной скатертью.

— Каков мой девиз? Никогда не позволяй делам юридическим помешать хорошему обеду. Мы все обсудим, когда вернемся в офис, и я запишу вас на прием. Впрочем, исходя из сказанного вами по телефону, беспокоиться не о чем. Так что наслаждайтесь настоящим.

Адвокат обвел взглядом помещение, и каждому, кого он узнал, было адресовано приветствие в виде воздетой кверху руки.