– Девочки…

И закрыл глаза.

Вернувшись домой, Мария достала свой «черный список» и с радостью вычеркнула из него сразу двух подозреваемых – Светку и Ивана.

К возвращению с дежурства Вадика она успела кое-как навести порядок, тщательно отмыла кровь с пола. На работу не пошла, конечно, зато съездила в больницу к Ваньке. Ивана перевели в палату, к нему пускали. Верная влюбленная Светка сидела на краешке кровати, преданно смотрела пострадавшему в глаза и нежно держала за руку. Вся тумбочка была завалена фруктами, коробочками с соком, на подоконнике примостились кастрюльки. Маша почувствовала себя лишней. Лишней и виноватой.

– Ванечка, ты вспомни! У тебя от удара потеря памяти, наверно, случилась. Ты ведь видел его, видел, да? Того, который тебя ударил?

– Мария Константиновна, – негромко повторял Иван в который уже раз, – да не видел я никого. Нет у меня потери памяти. Я же вас, девчонки, помню? Помню. Меня из милиции сегодня уже спрашивали, приходили. Я дверь открыл, вошел, а кругом все перевернуто. Я еще подумал тогда – во Машка дает… Простите, то есть Мария Константиновна.

– Да что уж там, – только махнула рукой Мария.

– Во дает Мария Константиновна! Даже у меня такого бардака в общаге не бывает, думаю. Ну и все, собственно, больше ничего подумать не успел. Он меня по кумполу шандарахнул сзади.

– Ой, Вань, – запричитала Светка, – тебе же больно было…

– Да нет, – Иван пожал худыми плечами, – не было мне больно. Мне никак не было.

Визит в больницу ничего не дал. Ни Маше, ни капитану Сергееву. Как свидетель Ванька оказался абсолютно бесполезным. И, вообще, серьезно к происшествию не отнесся, просил дело закрыть. Не будет он, словно сутяга какой, по ментовкам болтаться. Не уважает он ментовку. И терпилой быть не желает, потому как пацаны засмеют. Подумаешь, по черепушке хлопнули, в первый раз, что ли. Зато девчонки помирились, а это много дороже. Светка пыталась, правда, при Сергееве права покачать, кричала, что в ихнем мегаполисе убить могут почем зря, никто зад от стула не оторвет. Правду ей мать говорила. Но под строгим Ванькиным взглядом митинговала недолго. Ведь главное – это чтобы Ваня был доволен.

– Видишь, Вадя, а ты говорил, что это он. А это не он совсем.

Маша пила на кухне чай в компании Вадима Кузнецова. Чай готовил Вадик, перестарался с заваркой, и от этого чая у Маши в горле стоял горький комок. Вадик же пил с удовольствием, обхватив двумя руками большую кружку, присев на корточки и прислонившись спиной к холодной батарее.

– Да, не угадал. А такой был удобный персонаж. – Вадик отчего-то называл его персо€наж, с ударением на О. – Что ж, вычеркиваем, будем дальше искать.

– А я уже вычеркнула и его, и Светку.

– Ты мой Нат Пинкертон! – умилился Вадим, затянулся сигаретой.

– Это ты мой Нат Пинкертон, а я могу быть твоей служебной собакой. Мы с Мишкой в детстве в пограничников играли, так он меня весь день на поводке водил, потому что я была собакой Джульбарсом.

– Вот-вот, Мишка. Еще один персо€наж конкретный. Машка, ты уж прости, что так выходит, мне все некогда твоими делами заняться. Сама же понимаешь, что такое первые дни на новой работе. Но клятвенно обещаю: займусь тобой прямо на той неделе. Всячески.

– Да что ты, Вадичек, не бери в голову, я ведь знаю, что ты рядом, если что. Кстати, капитан Сергеев просил, чтобы ты с ним созвонился и встретился, поговорить с тобой хочет.

– Поговорить? – Вадим был не слишком доволен, что нужно встречаться и говорить с каким-то мелким капитаном, но ничего не попишешь. – Ладно, давай телефон, позвоню, поговорю. Раз ты этого так хочешь.

– Зайка ты моя. Ох, а я ведь тебе самое главное забыла сказать, в субботу Степаныч прилетает. Здорово, да? Он тебе понравится, я знаю. Вы с ним подружитесь. Поедешь со мной в аэропорт встречать? Это суббота будет, нерабочий день.

– Поеду, раз ничего другого не могу, так хоть встречать с тобой поеду.

И глубоко печально вздохнул.

Но сбыться Машиным планам не удалось. В четверг вечером Вадим с прискорбием сообщил, что отправляют в командировку.

– Нет, ты только прикинь, Машунь, гады какие. Никому неохота ехать по зонам Северо-Запада комаров кормить, а я вроде как новенький, новобранец, салага. Проверка у них плановая, прикинь. Видал я их проверку в гробу в белых тапках. Суки они и падлы. После этой их проверки я месяц отчеты строчить буду, если выживу.

– Почему ты не выживешь? – перепугалась Маша. – Тебя там уголовники убить могут?

Вадим расхохотался.

– Ты что, уголовники мирные. Тихие они, уголовники. Меня же в каждой зоне будут водкой поить и в бане парить. Это порядок такой, сам принимал проверяющих миллион раз. Чем лучше стол, тем круче результат. Так что впереди у меня сплошной удар по печени. Но зато я могу быть за тебя спокоен, не одну тебя оставляю, а со Степанычем твоим. А ему можно тебя доверить, чувствую.

– Степаныч, миленький! – радостно завизжала Мария при виде старого приятеля.