— Естественно. — Тон Андрея был каким-то бесцветным. Он помолчал секунду, потом внезапно повернулся к Жене и спросил, глядя ей прямо в глаза: — А ты это принимаешь близко к сердцу?

— Я? — Женя растерялась. — Что?

— Что мы живем вместе. Тебе это неприятно?

— Мне? С какой стати? Да мне наплевать, живи с кем хочешь… Хоть с крокодилом! — От возмущения Женя выпалила первое, что пришло в голову, и тут же смутилась. Зачем она так бурно отреагировала? Ей ведь действительно должно быть все равно!

Андрей невозмутимо отпарировал:

— Ну, Олю крокодилом ни в коем случае не назовешь. Скорее наядой!

— Почему не сразу Афродитой, раз ты так хорошо знаешь мифологию? — Женя поняла, что только усугубила ситуацию, и попыталась исправить положение: — А вообще ты прав, она красивая женщина.

— Да, Оля красивая. — Тон Андрея опять стал бесцветным.

Этот опасный обмен мнениями прервали вернувшиеся с кухни Ира и Игорь. Его лица совсем не было видно из-за подноса, уставленного всякой снедью.

— Еды тут на целую роту, а не на двух не слишком голодных мужчин и одну девушку! — недовольно пробурчал он, расставляя тарелки на столе. — Она всегда меня закармливает. Если так будет продолжаться, я стану похожим на Сергея Крылова…

— И тогда я тебя брошу и уйду к молодому и стройному! — закончила за него Ира.

— А с чего ты взял, что я не голоден? — невозмутимо отозвался Андрей. — Спасибо, Ириша! Не слушай ты этого идиота, он сам не понимает своего счастья! Ого, лобио! У вас что, каждый день так ужинают?

— А что тут такого? Правда, я лобио не очень хорошо делаю, у Женьки это гораздо лучше получается!

— Не прибедняйся! — быстро ответила Женя. Не хватало еще, чтобы Ирка превозносила ее кулинарные таланты!

— Очень вкусно… — Андрей попробовал и положил себе еще.

— Хочешь, я научу Олю это готовить? — предложила Ира.

— Лишь бы она захотела! — усмехнулся Игорь.

Андрей промолчал.

Дорога до дома показалась Жене бесконечно длинной. В метро еще туда-сюда, толпа и шум поезда не позволяли поддерживать связную беседу. Когда же они вышли на улицу, молчание стало тягостным, но темы для разговора Женя не находила. Они шли рядом, стараясь не прикасаться друг к другу. Женя так и думала, что провожание превратится для нее в пытку, но Андрей настоял на своем. Зачем? Чтобы всю дорогу молчать и даже не смотреть на нее?

— Вот мы и пришли! — Женя остановилась перед дверью подъезда.

— Значит, ты здесь живешь?

— Не слишком шикарный дом? Уж какой есть!

— Что ты все время огрызаешься? Выставила, как ежик, все колючки! У меня и в мыслях нет тебя обидеть, а ты каждое мое слово принимаешь как оскорбление.

— Я? С чего ты взял?

— Имеющий уши да слышит!

— А по-моему, это ты весь вечер ищешь в моих словах скрытый подтекст.

— Ищу, — неожиданно согласился Андрей, — потому что мне хочется, чтобы он там был.

Женя изумленно взглянула на него. Он вдруг быстро притянул ее к себе. Его лицо оказалось совсем близко, глаза смотрели в глаза. Женя, не отдавая себе отчета, потянулась к нему, и он поцеловал ее. Его губы были прохладными, однако в них была страсть, от которой у нее подкосились ноги. Поцелуй длился долго, так долго, что Жене показалось, будто она вот-вот потеряет сознание. Голова кружилась, она проваливалась в бездну и, чтобы остановить это падение, крепко ухватилась за его плечи. Он оторвался от ее губ, поднял голову и стал внимательно рассматривать ее лицо в бледном свете фонаря, проникавшем сквозь деревья; затем протянул руку и откинул прядь волос с ее щеки удивительно властным жестом. Его жест почему-то невероятно возбудил Женю: ощущение это было совершенно незнакомым, такого никогда раньше с ней не происходило. Единственное, чего она хотела сейчас, — отдаться ему, сразу, немедленно.

Вдруг, осознав это желание, Женя страшно испугалась. Она внезапно с силой оттолкнула Андрея от себя, вырвалась и, не сказав ни слова, побежала вверх по лестнице.

22

— Кира Анатольевна, вы чудесно выглядите! И загар такой ровный! Как вам это удается? А я всегда обгораю! — Ирочка с восторгом разглядывала Киру. — Вам очень идет этот костюм!

— Спасибо, Ирочка, ты всегда скажешь что-нибудь приятное.

— Нет, правда-правда! А как вам Испания?