Доро кивнула:

– Конечно. Но мы еще встретимся. И я буду отовсюду слать открытки.

С холма уже лился свет фар. Арендованная машина замедлила ход, рука Трейса махнула из окна.

– Труба зовет! – прокричал он.

– Что ж… Счастливого пути. И удачи. – Каролина обняла Доро, прижалась щекой к щеке подруги. – Знаешь, ты ведь тогда спасла мне жизнь.

– А ты – мне, дорогая. – Доро отстранилась. В ее темных глазах стояли слезы. – Надеюсь, тебе будет хорошо в твоем доме.

Еще миг – и Доро уже спускалась по ступенькам, на ходу запахивая от ветра белую кофту. Сев в машину, помахала на прощанье.

Каролина проследила за автомобилем, вырулившим на дорогу и быстро растворившимся в потоке огней. Над холмами еще шла гроза, небо вдали озарялось белыми всполохами. Ал появился на пороге дома с бокалами и занял место Доро в кресле рядом с Каролиной.

– Отличная вечеринка.

– Было весело, – согласилась Каролина. – Признаться, я устала.

– Но, надеюсь, чтобы открыть вот это, силы остались? – ухмыльнулся Ал, протягивая небольшой сверток.

Каролина разорвала упаковку, и ей в ладонь выпало сердечко из вишневого дерева, гладкое, как обкатанный водой камень. Она сжала его в руке, вспомнив медальон Ала, поблескивавший в холодном свете кабины. И крошечные пальчики Фебы, обхватившие его много позже.

– Красивое, – она прижала глянцевитое сердечко к щеке, – такое теплое. И в точности по моей ладони.

– Сам вырезал! Ночами, в дороге. Боялся, что как-то простовато, но знакомая официантка из Кливленда сказала, тебе точно понравится. Надеюсь, так и есть.

– Конечно. – Каролина продела руку ему под локоть. – У меня для тебя тоже кое-что есть. – Она протянула Алу маленькую картонную коробочку. – Красиво упаковать времени не было.

Ал открыл коробочку и достал новенький медный ключ.

– От твоего сердца?

Она засмеялась:

– Нет. От этого дома.

– Зачем? Ты поменяла замок?

– Нет. – Каролина качнулась в кресле. – Доро подарила мне дом. Правда, здорово? Все оформлено официально. Доро сказала – хочет начать жизнь с чистого листа.

Один удар сердца. Два, три. Скрип качалки, назад, вперед.

– Рисковый поступок, – проговорил Ал. – А если она решит вернуться?

– Я спросила то же самое. Доро говорит, Лео оставил ей целое состояние: выплаты от патентов, сбережения, что-то еще, не знаю. А Доро привыкла экономить, и денег ей особо не нужно. Если они вернутся, то купят какое-нибудь жилье вместе с Трейсом.

– Щедро, – сказал Ал.

– Еще бы.

– Мы могли бы его продать, – помолчав, задумчиво произнес Ал. – Уехали бы куда-нибудь…

– За него не много выручишь. – Мысль продать дом вообще не приходила Каролине в голову. – Да и куда мы поедем?

– Понятия не имею. Но ты ж меня знаешь, я всю жизнь в дороге. А сейчас просто думаю вслух. Перевариваю новость.

До сих пор Каролине было очень уютно, но сейчас ее вдруг охватила тревога. Кто он, спросила она себя, кто этот мужчина рядом, который приезжает в выходные и так привычно ложится в ее постель, а по утрам характерным движением поворачивает голову набок и легким похлопыванием наносит «Олд Спайс» на шею и подбородок? Что ей известно о его мечтах и тайных желаниях? Почти ничего, внезапно поняла она. Как и он мало что знает о ней.

– Так ты вообще против собственного жилья? – попробовала уяснить она.

– Не в том дело. Это очень благородно со стороны Доро.

– Но привязывает тебя к месту.

– Мне нравится возвращаться домой к тебе, Каролина. Нравится проезжать последний участок шоссе и знать, что вы с Фебой здесь, готовите ужин или возитесь в саду. Но то, на что решились Доро с Трейсом, тоже соблазнительно. Сорвались с насиженного места – и айда колесить по свету. По-моему, это здорово. Свобода.

– Такие порывы уже не для меня, – сказала Каролина, глядя на темный сад, на мозаику городских огней и темно-красную вывеску супермаркета «Фудленд», мерцающую сквозь плотную летнюю листву. – Я счастлива на своем месте. Ты скоро затоскуешь со мной.

– Скажешь тоже, ласточка. Как раз наоборот – потому-то нам и хорошо вместе.

Они посидели молча.

– Феба не любит перемен, – сказала Каролина. – Она с трудом привыкает к новому.

– И об этом нельзя забывать, – согласился Ал.

Он подумал мгновение и повернулся к ней:

– Но знаешь, Феба-то растет.

– Ей едва исполнилось тринадцать, – слегка удивилась Каролина, подумав о Фебе с котенком и о том, как легко она возвращается в детство.

– Вот именно, тринадцать. Она… как бы это сказать… начинает развиваться. Мне бывает неловко, когда я поднимаю ее, как сегодня.