Ангел, не отвечая, делал руками пассы. Короткое движение пальцев, и стол украсил самовар. Ещё движение, и появился изящный кофейник. Ещё – и три сиротливых бутерброда с колбасой сменились дюжиной бутербродов с маслом и сыром.

– Не сердись на него, Марина. Наш Йорик здорово научился проходить сквозь стены, а также те стены крушить… равно и всякую нежить. Что касается кулинарии, то с этим у всех рыцарей туговато.

Если бы не телепатия, Марина ни за что не заметила бы подвоха. Ну конечно же, надо было сразу сообразить… Весь день, с утра, они пребывали в страшном душевном напряжении, и как-то сбросить его было просто необходимо. Ужин здесь, в Агре, вовсе не для насыщения калориями…

– Ты куда?

– Одну секундочку!

Движимая каким-то неосознанным порывом, девушка отломила кусочек бутерброда, метнулась назад, к входной двери, где пребывала в неподвижности и забвении плюшевая собачка.

– Динка, это тебе… – прошептала она, кладя перед мордочкой стража угощение. А что? Вот в северных русских деревнях и по сей день принято задабривать домовых…

Свет перстня-фонарика был пригашен до минимума, однако Марина готова была поклясться, что в стеклянных глазах игрушки блеснули слёзы.

Вернувшись, Марина вновь вынуждена была хлопать глазами. За время недолгого отсутствия в "номере" появился добавочный постоялец – Матвей солидно и неспешно лакал сливки из блюдца, как и положено воспитанному домашнему коту.

– Матвей… Ты как здесь?

– Мрм… с трудом… – оторвавшись от блюдца, сообщил кот. – Знали бы вы все, сколько тут всякой гадости бродит, летает и ползает… пффф…

– Ты садись уже, Марина, – кивнул Йорген. – До мораны осталось совсем ничего, надо будет убирать всё это…

Ужинали молча, перебрасываясь короткими мыслеобразами.

"… Дорога под мостом свободна"

"… Лучше через трубу. Там ливневая труба…"

"… Возле реки големы стоят…"

– Ладно… – вздохнул рыцарь. – Давайте укладываться. Утро вечера мудрёнее.

Скатерть исчезла вместе с остатками трапезы и самоваром, как и не было ничего. Марина оглядывала грязный пол. Что ж… бывает и похуже. Всё-таки деревянный пол, не бетон и не камень…

– Нет, на полу спать никак нельзя, – поморщился ангел. – Тут сейчас такое начнётся…

– Мряу! – кот Матвей умывался лапой. – Полностью подтверждаю. Во всяком случае, этот дом трудно назвать крепостью.

Йорген сделал сложный финт своим жезлом, и вся компания разом взмыла к потолку, точь-в-точь космонавты в невесомости.

– Придётся потерпеть, – рыцарь улыбнулся чуть виновато. – Ага, сторожки и невидимость на тебе.

– Сторожки уже, а невидимость я делать не буду. На всю ночь, я усну, и слетит… Пусть Марина возьмёт Матвея, а у нас костюмы.

– Мурм… Вы позволите? – вежливо осведомился кот, подплывая.

Без лишних слов девушка расстегнула комбинезон-"призрак", и здоровенный котяр с видимым удовольствием устроился за пазухой.

– Застегнись, капюшон надень, – Йорген уже натягивал свой, – и перчатки. Мы должны быть невидимы.

И в этот момент пришла волна дурноты. Ужасной и мерзкой, давящей непредставимо…

– Всё, всё уже, – ладошка ангела легла на лоб, прогоняя злой морок. – Это и была морана. Там, в Энрофе, солнце село…

… Три тени, почти невидимые даже в упор и при ярком свете, висели под потолком, сбившись в кучку. Слева неслышно и легко дышал Агиэль, справа так же ровно и бесшумно Йорген. Кот Матвей свернулся на груди под костюмом, и Марина не ощущала его тяжести. Было тепло и уютно… глаза слипались…

… Ей снился сон, жуткий и странный. Три тени, почти невидимые даже в упор и при ярком свете, висели под потолком, сбившись в кучку. А на полу копошились, ползали и пробегали мелкие, но от этого не менее кошмарные твари. Фосфорически светящиеся пауки, длинные, как шланг, гусеницы-тысяченожки с шипастым гребнем по всей спине, ещё не то черепаха, не то морская звезда, из панциря которой во все стороны торчали зубастые хоботы…

Сон слетел разом, и Марина прикусила губу, чтобы не вскрикнуть. На полу шло сражение – кошмарная фосфорически светящаяся "черепаха" пожирала "гусеницу", а та, в свою очередь, норовила прогрызть панцирь, словно червяк скорлупу ореха. Победа осталась за "черепахой", всосавшей врага через "хоботы-ноги" без остатка.

"Не бойся, им нас не достать" – от проснувшегося герр рыцаря просто-таки исходила уверенность. – "Ага сторожки ставит на совесть"

Словно в подтверждение, в комнату вплыла огненная медуза, чем-то смахивающая на шаровую молнию. Подплыла к "черепахе", и через секунду та забилась, истаивая клочьями, точно была слеплена из снега. Покончив с трапезой, "медуза" поднялась повыше, пристально вглядываясь в тройку друзей четырьмя громадными выпуклыми глазами…

"А? Что?" – безмятежный ангельский сон наконец-то также был нарушен.