— Нет, я вообще не с Марса. Мои родители прилетели с другой планеты. Я родился в том мире, что ближе к Солнцу.— Он помолчал, спокойно глянул в глаза Рогайну.— Говорю это, чтоб вы поняли: и по рождению, и по образу мыслей я — человек извне.

Рогайн кивнул и едва заметно улыбнулся:

— Иными словами, мне не следует спрашивать, что за дело привело тебя зимой в Северные земли. И обо всем прочем — тоже.

Капитан охраны пробормотал что-то насчет воровских и тому подобных дел.

Старк сказал Рогайну:

— Спрашивайте все, что хотите. Я был на юге и собирался вместе с жителями Пустынных земель сражаться против Пограничных государств. Но дела пошли не так, как ожидалось, и война не началась. Делать мне в тех краях было больше нечего, а вашей части Марса я никогда не видел, вот и отправился на север.

— Так значит, ты наемник,— произнес Рогайн, и какой-то человек с тяжелым подбородком и глупыми глазами удовлетворенно кивнул.

— Вот вам и ответ, Рогайн! — засмеялся он.— Наемник рассказал нам сказку о войне и хочет теперь получить за это награду.

— Что скажешь, Старк? — холодно спросил Рогайн.

Тот пожал плечами:

— Убедиться, что я не вру, очень просто. Надо только несколько дней подождать.— Он поглядел в безнадежно равнодушные лица. Все это были цивилизованные люди — хорошие, плохие, безразличные,— настолько цивилизованные, что источник происхождения своей культуры забыли задолго до того, как заложили первый камень Кушата.

Слишком цивилизованные, подумал Старк. Бан Круаче подарил им когда-то мир, и они обленились, обломали когти, притупили клыки. Теперь даже лучшие из них не смогут противостоять варварам.

— Хотите — защищайте Кушат, хотите — сразу сдайте, мне все равно,— промолвил Старк.— Но я свои услуги вам не продам.

— Вот как? — спросил Рогайн.— Почему же?

— У меня личные счеты с Киараном,— очень мягко ответил Старк.

Человек с тяжелым подбородком язвительно рассмеялся. Ро-гайн перевел на него взгляд и преувеличенно удивленно спросил, покачав головой:

— Вы, кажется, разучились понимать членораздельную речь?

Тот густо покраснел, а остальные смутились. Рогайн снова повернулся к Старку.

— Садись,— предложил он и указал на стул.— Теперь я хочу услышать всю историю из твоих уст.

Старк рассказал ему то же самое, что рассказывал и капитану. Когда он закончил, Рогайн стал задавать вопросы. Сколько людей? Что — слово в слово — говорил вождь Киаран? Почему он приказал мучить Старка?

Старк нашел на все эти вопросы правдивые ответы, но в то же время ухитрился ни словом не обмолвиться ни об Отаре, ни о талисмане. Некоторое время Рогайн сидел, погруженный в собственные мысли, а остальные почтительно молчали — ждали, когда он заговорит.

Старк наблюдал, как правитель бесцельно перебирает лежащие на столе веши. Наконец Рогайн вздохнул и сказал:

— Я вооружу горожан. И если на город нападут, Кушат будет благодарен тебе за предупреждение. Но если тревога ложная...— В его взгляде появилось что-то очень неприятное.— Тогда мы обсудим это дело позже.

Старк насмешливо улыбнулся:

— Все еще надеетесь, что я солгал?

— Марсианский север живет по своим законам: Кушат по одним, варвары — по другим. Ты не знаешь наших, и все мы не знаем законов Мекха, так что, скорей всего, ты ошибаешься. Во-первых...

— Зимой никто не воюет,— подхватил Старк,— Именно на это и надеется Киаран.

— Вполне возможно,— кивнул Рогайн.— Но есть еще кое-что. Чудесная сила охраняет наш город. Она хранила его все эти тысячелетия.— Рогайн говорил спокойно и подчеркнуто бесстрастно,— Почему вдруг варвары перестали бояться талисмана?

В комнате наступила тишина — такая полная, что слышно было чье-то затрудненное дыхание. Все, не сговариваясь, быстро глянули на Старка и так же быстро отвели глаза, чтобы не выдать собственного волнения. Даже человек куда менее проницательный, чем Старк, мог бы почуять ловушку, наивно расставленную перед самым его носом.

Но Старк и бровью не повел, хотя великолепно знал, что одно неосторожное слово — и его не пощадят. Эти люди расставили ему западню, а сами давно уже попались в другую. Ради спасения собственной шкуры они обманули народ Кушата.

Скажи он, что Киарану известно об исчезновении талисмана, и его убьют, чтобы пресечь все слухи. А отдай он им настоящий талисман, они прослезятся от облегчения и радости и убьют его еще быстрее: правда им не нужна, в городе не должны узнать о возвращении настоящей святыни.