Анджела никогда прежде не видела официальную купчую на дом и потому не знала, как она выглядит, но каким-то шестым чувством поняла, что это именно она. Молодая женщина посмотрела на Доминика и спросила:

— Это то, что я думаю?

Доминик стоял и ждал, будто хотел услышать что-то еще. Анджела догадалась, что он не привык иметь дело с людьми, которые не разбираются в деловых бумагах, но она действительно в них ничего не понимала, и ей требовалось подтверждение ее догадки.

— Это купчая на дом, который стоит на Спинификс-авеню. Он теперь твой.

Итак, ее надежда сбылась, но она все еще не могла поверить в свое счастье.

— Мой? А как же Шен? Что случилось? Я полагала, что он попытается получить половину моего дома.

Доминик презрительно фыркнул.

— Мой адвокат решил эту проблему. Твой бывший муж с радостью принял сделанное ему предложение.

— Но кто ему заплатил?

Доминик небрежно отмахнулся от ее вопроса:

— Забудь об этом! Это было недорого. Даже дешевле, чем я предполагал. Мне совсем нетрудно сделать для тебя подобную ерунду.

Анджела еще раз посмотрела на купчую, которую все еще держала в руках, не в силах поверить своим глазам. Дом теперь был ее и больше ничей! Похоже, мечта стала былью.

Все было бы хорошо, если бы не одно но.

Дом, который она получила в личную собственность, был мечтой… из прошлой жизни, сейчас ей уже не хотелось возвращаться обратно.

И поэтому, вопреки всякой логике, Анджела вдруг расстроилась. Ничего нового! Ее собственные мысли и желания никого не интересуют. Доминик сделал это только потому, что он хотел, чтобы она здесь не задерживалась. Они ведь с самого начала договорились, что после родов она сразу же уедет. Так что в любом случае ей придется уехать.

Должна ли она обвинять его в том, что, дав ей то, о чем она мечтала, он невольно усложнил ее жизнь? Или ей нужно просто поблагодарить его и показать, как много значил для нее этот жест доброй воли?

— Спасибо, — наконец произнесла она, прижав к груди купчую на дом.

Ночью Анджеле никак не удавалось заснуть, ей было жарко, а малыш, похоже, надел футбольные бутсы. Она решила не сопротивляться и не бороться с бессонницей. Кроме того, ей теперь почти каждую ночь снился Доминик. Он стал хорошо относиться к ней. На ее взгляд, даже слишком хорошо. И вот сегодня он вручил ей купчую на дом…

«Как я могу отблагодарить человека, который так заботится обо мне, хотя, если сказать правду, его забота приведет совершенно не к тому результату, о котором я мечтаю?»

Она стояла около окна и смотрела на море, надеясь, что морской бриз успокоит ее. Ночь была удивительно тихой, луна отражалась в воде бассейна, и Анджеле вдруг захотелось искупаться.

«Может быть, вода сможет охладить не только мое разгоряченное тело, но и голову, и я доживу в доме Доминика и не сгорю от этой чертовой страсти».

Анджела посмотрела на часы. Была глубокая ночь. В доме все давно спали, и никто не мог увидеть ее. Она знала, что бассейн поможет ей расслабиться.

Она надела бикини, которое купила пару месяцев назад, и не могла не отметить, как сильно у нее вырос живот и насколько увеличилась грудь. Верхушка купальника теперь лишь прикрывала соски, поэтому она отыскала в шкафу старую майку и натянула ее поверх лифчика. Взяв полотенце, Анджела на цыпочках, чтобы никого не разбудить, направилась к бассейну.

Вода оказалась именно такой, как она и хотела, — в меру прохладной.

Медленно проплывая вдоль бортика, Анджела совсем некстати вспомнила ту ночь, которую она провела с Домиником. Внутри у нее сразу все затрепетало. Разве себя обманешь? Ей бы очень хотелось вновь оказаться в объятиях Доминика. Но этого больше никогда не случится…

Майка слишком сильно сдавливала грудь и мешала плавать. Поскольку Анджела была уверена в том, что в доме все крепко спят, она стянула ее с себя и положила на край бассейна. Уже в следующее мгновение ей стало ясно, что она совершила ошибку. От прикосновения прохладной воды грудь покрылась гусиной кожей, а соски напряглись. И будто бы в насмешку над ее борьбой память принялась услужливо подсовывать ей все новые и новые воспоминания. Анджела в последний раз нырнула и подплыла к бортику. Присев на край бассейна, чтобы немножко передохнуть, она задумалась, что же ей делать дальше. Настроение окончательно испортилось: ей нужно думать о здоровье ребенка, а она не может уснуть, и даже купание не способно принести ей долгожданного облегчения. Что-то у нее совсем расшалились нервы.

Доминик все еще находился в мастерской. Он сам не понимал, на кой черт ему сдалась эта деревяшка. Удовольствие, которое он раньше получал от работы, постепенно превратилось в пытку. Всякий раз, когда он брал в руки инструменты и начинал вырезать очередную деталь или изгиб тела, он думал только об Анджеле. Он говорил себе, что должен поскорее закончить свою работу, а иначе ему не избавиться от наваждения. Он даже подумывал о том, чтобы просто выбросить эту недоделанную фигурку в ящик и больше не заниматься подобной ерундой, но не смог. Доминик давно знал, что он приговорен доделать все до конца, независимо от того, что получится. Он взглянул на часы и увидел стоящую рядом с ними чашку остывшего кофе. Давно было пора идти спать, время позднее, а ему еще нужно подготовить кое-какие бумаги для завтрашнего совещания по вопросу одного заокеанского рынка. Вопрос этот был очень важный и еще до конца не решенный. Он бросил последний взгляд на фигурку, словно стараясь запомнить, на чем он остановился и с какого места ему завтра предстоит продолжить работу, а затем выключил лампу.