С большим волнением читал Линкольн весной 1858 года эту печальную, неистовую книгу. Большая часть ее положений вызывала у него одобрение, но были и места, специально подчеркнутые им, с которыми он не мог согласиться: «За наш счет вы уже давно вернули себе стоимость ваших рабов. И теперь, господа, вы обязаны освободить их, или мы сами их освободим». И еще один абзац он счел слишком крайним: «И в самом деле, всех рабовладельцев — сторонников рабства… следует немедленно низвести до положения подлых преступников, закованных и брошенных в камеры государственных тюрем».

Эдвин А. Полард из Виргинии в своей книге «Черные бриллианты» призывал к узаконению торговли рабами — тогда можно, будет вновь ввозить свежий товар из джунглей в южные порты и продавать там негров по 100–150 долларов за штуку, «тогда и бедняк может надеяться стать владельцем негра». Сенатор Джеймс X. Хамонд, сын янки из Коннектикута, переехавшего в Южную Каролину, сказал северянам: «Наши рабы наняты на всю их жизнь и хорошо вознаграждаются. Ваши нанимаются поденно, о них не заботятся, и труд их плохо оплачивается. Ведь в одном Нью-Йорке увидишь за день больше попрошаек, чем на всем юге за сто лет».

Шагая по улицам Спрингфилда, разъезжая с выездными судами, останавливаясь в отелях и судебных учреждениях, Линкольн часто встречал людей, потрясенных и взволнованных существованием рабства. Они прочитали книгу, которая воспламенила их сердца ненавистью. Люди возненавидели юг и народ юга. Ненависть эта коснулась и собственной страны, ее законов, ее флага. Они были убеждены, что их родина повинна в преступлении более ужасном, чем преступления любой другой страны, любой другой эпохи.

В 1849 году недалеко от Цинциннати, в поселке Уолнат Хиллс, жила 38-летняя женщина, мать шестерых детей. Последние тринадцать лет своей жизни она шила и стирала на всю свою семью. Она сама полировала мебель, набивала подушки, шила постельное белье и одеяла, собственные платья, костюмы для мужа и обувь со шнуровкой на заднике.

Муж ее был профессором в теологической семинарии. В 30-летнем возрасте она переводила Овидия, а в следующем году преподавала латынь в Хартфордской женской семинарии. Одновременно она изучала французский и итальянский языки, рисование и живопись.

Уже будучи замужем и обслуживая всю семью, она находила время для написания статей, которые печатались и оплачивались журналами. Был издан альбом с ее рисунками.

Однажды она заболела и после полугодичного лечения из-за боли в глазах вынуждена была жить в затемненных комнатах. В 1849 году во время холерной эпидемии она потеряла ребенка.

Ее жизнь проходила на границе с рабовладельческим штатом, и часто, стоя на пороге своего дома, она видела огни пожарищ, озарявших небо над горизонтом. Она неоднократно была свидетелем того, как гнев и ненависть людей искали выхода в поджогах и погромах.

В самом Цинциннати некто Джеймс Бирни, освободивший всех своих рабов на плантации в Алабаме, издавал еженедельный журнал «Филантроп». Редакция помещалась в огнеупорном здании. Редактор, брат описываемой нами женщины, не расставался с заряженными револьверами.

Женщина слышала рассказы о жизни негров в Новом Орлеане, о том, как мать, у которой хотели отнять и продать дочь, бросилась вместе с ней с парохода и ушла от погони.

Тем временем в Вашингтоне был принят закон, обязывавший северян помогать южанам в розыске и поимке беглого живого имущества. Огонь, тлевший в сердце матери семейства, вспыхнул и обратился в стремление к жертвенности, даже к мученичеству.

— Я должна об этом написать… и напишу, если только я буду жить.

Однажды в церкви, пока священник читал свою проповедь, она начала писать первую главу своей книги. Используя свободное от семейных забот время, она писала главу за главой и тут же отсылала их в журнал «Нэшнл эра», где произведение печаталось под названием «Хижина дяди Тома».

Книга полностью была издана в 1852 году; восемь мощных машин безостановочно печатали книгу, тираж которой вскоре достиг 300 тысяч. Автора засыпали письмами и поэмами Уинтер, Холмс, Лонгфелло и многие другие. Пришли восторженные письма и из Англии — от Диккенса, Маколея, Кингсли.

В Англии в течение одного лишь года раскупили 150 тысяч экземпляров. В Париже осуществили инсценировку книги в 8 актах, и зрители сидели до половины второго утра, пока не опустился занавес после финальной сцены.

Переводы книги появились во Франции, Германии, Дании, Швеции, Италии и Уэльсе. Еще через год книгу перевели на русский, армянский, бенгальский, персидский, японский и китайский языки.

Эта книга появилась в Америке как раз вовремя, чтобы сделать поход против рабства сильным и непримиримым. Маленькая Гарриет Бичер-Стоу увековечила в своей книге позор цивилизованной, христианской Америки. В дяде Томе она видела черного Христа. Он был распят бичами у позорного столба. Своей книгой она раскрыла глаза миллионов на жестокость и зверства плантаторов юга.