— У Феди Струкова?

— Ты его знала?

— Ну, конечно.

— Он был человеком Жмыхова?

— Ну, подчинялся ему… А где Струков?

— Он тебе нужен?

— Да, конечно! Он бы сейчас нам очень помог…

— Он же человек Жмыхова.

— Да, но нанимал его Эдик. Жмыхов просто его начальник. А предан он Эдику… Хотя и Жмыхов был ему предан… Почему телефон Струкова у тебя?

— Я же говорю, у Феди одолжил.

— Федя нам сейчас нужен!., — разволновалась Настя. — Я понимаю, он охотился на тебя, хотел тебя убить…

— А вот это уже интересно! — Я оборвал ее резко и без всякого сожаления, — Я бы даже сказал, очень интересно… Ты знала, что Федя заманивал меня в ловушку, ты знала, что Федя собирался меня убить, но не позвонила мне, не предупредила…

— Э-э… — растерянно проблеяла она.

— Не надо искать оправданий. Я все понимаю Я представлял опасность для твоего брата, а значит, и для тебя, поэтому от меня нужно было избавиться. Да и кто я такой, чтобы меня предупреждать!.. Да, сейчас ты скажешь, что ты предупреждала меня. Скажешь, что вы мне даже моральный ущерб компенсировали, чтобы я убрался. Скажешь, что я сам во всем виноват, не надо было мне снова лезть в это дело..

— А разве это не так? Я тебя действительно предупреждала. Но ты все-таки сунул свой нос в розетку… У вас оружие, бронежилеты… Вы что, убили Струкова?

— Ты же не дура, ты должна понимать, что никто тебе этого не скажет. Ваня, ты же не скажешь, где Струков? — выразительно посмотрел я на своего напарника.

— Я откуда знаю, где он? — правильно понял меня парень.

— И я не знаю…

— Ты его убил… И ты забрал его телефон… Где телефон? Я хочу позвонить этому скоту Жмыхову! — заистерила Настя.

— Нет телефона. Я его выбросил.

— Зачем?

— Чтобы Жмыхов мне больше не звонил. Чтобы не требовал твою голову. А то вдруг возьму да соглашусь на его условие.

— Он ставил тебе условие?

— Да, ставил. Я сдаю ему тебя и Алину, а он скажет мне, где находится Альберт.

— Он так сказал? — растерянно, но не беспомощно спросила Настя.

Ее мысли не плыли по течению, они барахтались, пытаясь прибиться к берегу. Настя напряженно искала выход из ситуации, которая пока складывалась не в ее пользу.

— Да, он так сказал, — кивнул я.

— Он не мог тебе этого сказать.

— Потому что он не знает, где Альберт?

— Не знает…

— Значит, к убийству афганца Семена он не имеет никакого отношения.

— Это ты о ком?

— Это я о парне с Крайней улицы. Там твой брат снимал дом в две тысячи шестом году. Сразу после того, как вы с ним из Кирова вернулись, снял.

— Не знаю я никакого Семена.

— Безногий парень, он в соседнем доме жил.

— Безногий?.. Да, кажется, был такой… Да, был такой… Глазки мне строил…

— Глазки строил?! Надеюсь, ты не отвечала ему взаимностью? — Я скривил губы в саркастической усмешке. >

— Нет, не отвечала… А что за тон?

— Что, не нравится тон?.. Ну, это, наверное, от ревности… Ты же мне нравишься… Мы хоть и по разные стороны, но как женщина ты мне нравишься… Я тебя и к Семе этому ревную, и к Жмыхову… К Альберту, правда, не ревную. Знаешь почему?

— Почему? — отозвалась она в напряженном ожидании подвоха.

— Потому что не было у тебя ничего с ним… Хотя, может, поначалу и было. Если он «би»…

— Это ты о чем?

— Это я о ком. Не ты жила с Альбертом, это Эдик с ним жил. В доме на Крайней улице.

— Эдик с ним жил? — в замешательстве переспросила Настя.

— А разве нет?

— Ну-у… Может, он и жил, но не в том смысле, в котором ты подумал. Просто мы с Альбертом поссорились…

— Я тебя понимаю, ты не хочешь выдавать брата. Может, кто-то кичится своей нетрадиционной ориентацией, но твой Эдик такой радостью не страдает. Потому и не хотел он, чтобы я до истины докопался. Потому меня в ловушку заманили, чтобы убить. Правда, уверенности не было, что меня убьют. Поэтому и вопросы появились. А вдруг Сема-афганец поделится со мной своими наблюдениями? Сам он вроде никому ничего не говорил, но я-то мог его разговорить Поэтому и отравили Сему паленой водкой…

— Почему отравили? Может, он сам?

— К нему дружок Струкова перед смертью заходил. Это доказанный факт. И соседку справа убить пытались… И-за какой-то чепухи двух человек-на тот свет. Глафира Сергеевна жива осталась. А Семе вот не повезло… Чудовище твой брат…

— Я ничего не знала про этого Сему. Честное слово, не знала!

Говорила Настя убедительно, но разве мог я ей верить? Нет, не мог.

— Хотелось бы верить.

— Но я правда не знаю… Ане знала, потому что Эдик мне ничего не сказал… Значит, Эдики сам не знал, что задумал Жмыхов…