– Нип, я ее постираю. Когда ты заснешь.

– Так что сказал лекарь?

– Что твои раны нельзя вылечить. Что ты скоро умрешь. Что воду на тебя тратить не надо.

– А я много выпил?

– Много. Свою фляжку, мою, кипана и… еще два буримса.

Я выпил столько воды, что можно было в ней искупаться.

– Это он велел открыть буримсы?

– Да.

– А что Читающая сказала?

– Чтобы ты пил. Что вечером еще будет вода.

Проводники не любят говорить, что будет вечером или утром – потому что этого может и не быть. Пыльная Земля полна ловушек и неожиданностей.

– Она еще что-то говорила?

– Да. Но я не понял.

– Про мои раны?

– Нет. Она сказала, что ты закрыл Демону пасть и она теперь долго не откроется.

– А что она сказала о моих ранах?

Ноги и рука болели не сильнее всего остального.

– Ничего. Велела помыть тебя и ушла.

– Лекарь их видел?

– Нет. Он сказал, что если от раненого так воняет, то он скоро умрет.

От меня воняло. Очень сильно.

– Ролус, помоги мне встать.

– Зачем? Я принесу полную флягу и…

– Ролус, я хочу помыться. Отведи меня к воде.

– Я отведу, Нип, но…

Молодой вздохнул так, будто хотел заплакать.

– Говори!

– Читающая сказала, чтобы я не мыл тебя рядом с Чашей. Тогда ты не отравишь воду.

– Ты теперь не боишься ее?

– Боюсь. Но Беззубого я боялся больше. А еще я боюсь, что ты скоро умрешь.

– Я умру, когда Мюрту позовет меня. Сегодня я не слышу его зова.

Караван остановился под Спящим Столбом. Места здесь хватило бы для десятка караванов, но все поалы и люди расположились возле самого выхода. Только меня положили далеко от костра. Там, где Столб почти касался камней. Когда я поднялся, то достал рукой до плиты над головой. Где-то с правого бока слышался голос воды.

– Ролус, как ты донес меня сюда?

Молодой ростом с меня, но тонкий и слабый, а поал здесь не пройдет – для него слишком низко.

– Это не я. Это кипан нес тебя. Он очень сильный!

– Сильный.

– И смелый!

– Смелый.

Спорить было бы глупо.

– Нип, а кто сильнее – ты или он?

– Мы не мерились силой. А почему ты не спросил: кто из нас смелее?

– А я знаю! Ты смелее!

– Это тебе Читающая сказала?

– Нет. Это я сам понял. Кипан убежал от демона, а ты нет. Ты убил демона! Ты смелее! Я так и сказал Ситунано.

Мне смешно было слушать, что говорит молодой. Он больше не боялся, он весь светился радостью. Мне не хотелось, чтобы он и дальше хвастался мной.

«Запомни, о тебе не должны говорить, тебя не должны знать. Ты – никто, тебя здесь нет и никогда не было. Только так тебя не найдут и не убьют…»

Не помню, кто говорил мне такое, но это не тот демон, что часто смеется надо мной.

– Ролус, я тоже хотел убежать. Но демон стоял на моей тропе.

– Нип, ты говоришь не истину. Ты не хотел бежать. Скажи, что ты не хотел!..

Сияние вокруг молодого стало не таким ярким.

…Давай, скажи ему, не скромничай. Народ должен знать своих героев!

Отвечать я не стал. Ни Ролусу, ни демону. Только велел принести ведро воды, и начал раздеваться. Один сапог я снял сам, а на другой сил уже не хватило. Пришел Ролус и помог мне. Долго стоять у меня не получилось и пришлось мыться сидя. А спину и голову мне помыл Ролус. Пыль желтого гриба делает воду мутной и пахучей. В такой любят купаться жены. Я придерживал ведро коленями, смотрел на мутную воду и дремал.

Мой демон опять показал мне страшный сон. Я дернулся, ведро сложилось, и вода вылилась на камни.

Демону нравится меня пугать.

…Да делать мне больше не фиг!

– Я принесу! – Ролус подхватил ведро, тряхнул, и оно опять распрямилось. – Нип, тебе нельзя подходить к Чаше.

– Я помню.

Молодой убежал, а я завернулся в плащ и посмотрел на костер. Сегодня он большой и яркий – в огне много лепешек – поалы сегодня долго стояли. Возле костра собралось много путников. А вокруг любого из присутствующих я видел сияние. Цвет у каждого был свой, но сияние имелось у всех. Даже у госпожи, которая зашла в кутобу. Ткань не мешала мне видеть сияние. Даже у поалов оно было. Я видел всех живых, что собрались у самого входа. Я не слышал, о чем они говорили, – но живые не собираются вместе, если им не страшно.

Не надо быть провидцем, чтобы понять, кого они боятся. Я и сам не стал бы подходить к путнику, который может призвать Пьющего Жизнь.

Мне было сезонов десять, когда я услышал об этом оружии. Тогда я боялся и очень хотел, чтобы отец умел призывать Пьющего и чтобы убил всех, кто нас искал. Когда я рассказал о своей мечте, мать ударила меня по губам. А отец пообещал научить меня прятаться и защищаться.

Стало темно. День закончился, а луна еще не появилась. И только Мюрту знает, увидим мы сегодня луну или нет.