Полковник Владимир Суворин, ведущий оперативный сотрудник английского отдела Службы контрразведки ФСБ России. Он пас меня в кафешке. Он являлся координатором «Альянса действия». Он встречался с Афоном. Он один из центровых, кто разжигает террористическую активность в стране.

– Никак не мог понять, вы ли это, Сергей Васильевич, – произнес он доброжелательным тоном, будто встретил старого знакомого. – Над вами хорошо поработали пластические хирурги.

– Я имел честь встречаться с вами ранее?

– Видел я вас. На территории двести пятой военной базы.

– Служили?

– Нет. Решал проблемы. В том числе те, которые вы создавали своей бестолковой активностью.

– Решали? Вплоть до зачистки моей группы?

– Не я принимал решение. Я предлагал договориться с вами. Но мне сказали, что это бесполезно. Вы упрямы. Кстати, вы знаете систему подбора агентуры в «НК»?

Я состроил непонимающую мину.

– Да бросьте. В вашем положении можно говорить откровенно… Состав групп контртеррора известен только руководителям секторов. Самая эффективная группа была у руководителя сектора «В» полковника Ломакина, он же Куратор. Я знал, что он привлек к работе кого-то из бывших спецназовцев. И у меня уже давно мелькала мысль, что вас. В безрассудности и наглости проведенных акций виделся ваш почерк.

– Мастерство не пропьешь.

– А когда к жалкому идиоту Афону прибился некий Чак, я решил присмотреться к этому персонажу. Понаблюдал за вами со стороны. И не узнал.

– Пластический хирург отработал на все деньги.

– Снова вспомнил я про вас, когда Ломакин полез шерстить списки пропавших без вести спецназовцев. Я чувствовал – кто-то ему это насоветовал из спецназовской братии. Тогда и вспомнил нового авторитетного боевика в ячейке Афона. Дал ваши фотографии – старого и нового, экспертам по идентификации внешности. Они дали с восьмидесятипроцентной вероятностью, что это капитан ГРУ Гончаренко, находящийся в розыске за дезертирство… Скажите, зачем вы согласились на эту грязную работу?

– Куратор припер меня к стене и предложил сотрудничество. Не было другого выхода. Я согласился. И втянулся постепенно.

– Ваша деятельная натура нашла занятие по душе.

– Я чистильщик. Вычищаю всякую грязь.

– Мы чем-то схожи. Я тоже вычищаю грязь.

– Тогда почему мы воюем?

– Так сложилось. Вы просто не на той стороне. На вашей стороне голодно. Беспросветно. И нет будущего.

– В такие дебри я не лез.

– Зря. А я лез. Поэтому верьте мне на слово.

– Да я готов поверить во что угодно. Только смысл в этой самой вере теперь, в моем положении?

– Смысл? – удивился Лис. – Выжить.

– Предлагаете заняться самым выгодным в современном мире бизнесом – предательством?

– Предлагаю выбрать правильную сторону.

– Скажите, зачем вы все это делаете?

– Спасаем страну. Вы не согласны, что кризис в России системный?

– Ну и что? Вы-то рушите все в хлам. Вы уничтожаете основы государства.

– Созиданию предшествует разрушение. У нас есть план – продуманный и обреченный на победу.

– Интересно послушать.

– Пока это не для ваших ушей.

– Опять верить на слово?

– Придется… Несколько лет подготовки. Огромные затраты. Теперь все приближается к финишу. И нельзя оставлять за спиной непогашенные угрозы. Сейчас меня волнует Ломакин. Он ушел, не попрощавшись. Он нам нужен.

– Наконец перешли к делу. И зачем мне было втирать про будущее земного шара? Я все уже понял и просчитал. Мы же взрослые люди. Будем торговаться.

Суворин усмехнулся и кивнул:

– Давайте попробуем.

– Хочу многое. Первое – жизнь.

– Это немало. Но приемлемо.

– Деньги с вас требовать бесполезно. Поэтому одно условие – я возвращаюсь в игру. Уже с вашей стороны.

– Мило.

– Я профессионал. Вы наглядно доказали, что сила на вашей стороне. Я же не дурак. Работая с Куратором, меня все время тревожила ноющая, как изъеденный кариесом зуб, мысль, что я защищаю уходящую натуру.

– Ломакин – динозавр. Время его истекло. Против потока истории никому не удавалось выплыть.

– Точно… Я хочу хоть какой-то легализации. Пусть в будущем. Но я буду не беглый террорист.

– В сотрудники метишь? – с пониманием спросил Суворин, переходя на «ты».

– Кадровики не пропустят?

– Не сразу. Но это возможно.

– Зену тоже оставите жить.

– Пускай живет. Хотя она и так никому не нужна была.

– Гарантии, что вы не расхлопаете меня, когда я выдам Куратора.

– Придется поверить на слово. Но, капитан, – произнес доверительно Суворин. – Ты нам живой нужнее.