— Я тоже.

— У меня был трудный день, и что-то в твоем лице подсказывает мне, что у тебя тоже. Подобное с помощью алкоголя не исправишь, — сказал он, пристально изучая ее.

К счастью, остальные находились внутри и не могли их видеть. Она не знала, как он ее здесь нашел. Возможно, он просто захотел побыть один, как и она.

— Вы тоже отлично выглядите, доктор Медина, — ответила она, смело потянув края его бабочки.

Он схватил ее за запястья. Его пальцы были сильными и горячими.

— Раз мы оба в трезвом уме, моя прекрасная Лайла, — прошептал он, нежно ущипнув ее губами за мочку уха, — у нас нет причин не делать этого.

Неужели этот приглушенный стон издала она?

Его губы медленно скользнули по ее щеке, и у нее чуть не подкосились ноги.

— И этого. — Его руки обвились вокруг нее, и ее изумленный вздох утонул в поцелуе…

— Лайла?

Голос Карлоса вернул ее к реальности. Воспоминания о его поцелуе были яркими и отчетливыми. Чтобы прогнать их, она взяла свою кружку и, глядя на него поверх нее, произнесла:

— Прости. Что ты сказал?

Он поставил свою кружку на столик:

— Почему ты никогда не была замужем?

Его вопрос был столь неожиданным, что она помолчала какое-то время, прежде чем ответить:

— А ты почему никогда не был женат? Ты старше меня.

— Туше! — улыбнулся он. — Так и быть, я первый отвечу. Я давно решил, что останусь холостяком.

— Почему? — спросила она, внезапно охваченная любопытством.

— По обычным для холостяка причинам, — сказал Карлос. — Во-первых, я трудоголик. Во-вторых, я не хочу, чтобы какая-то женщина стала заложницей безумия, которое охватило всех вокруг, когда они узнали мое настоящее имя.

Вторая причина была далеко не обычной.

— Да женщины в очередь выстраиваются, чтобы добровольно принять участие в этом безумии. И Нэнси в этой очереди первая.

Его улыбка сделалась натянутой и мрачной.

— Я не давал ни одной из них повода на что-либо надеяться.

— Однако они бегают за тобой толпами.

Сразу как только эти слова сорвались с губ Лайлы, она о них пожалела. Не хватало еще, чтобы Карлос думал, будто она его ревнует. Но, в конце концов, она беременна от него. Любая из его поклонниц, женись он на ней, стала бы частью жизни ее ребенка.

Карлос рассеянно потер свое колено:

— Их всех привлекают мои деньги и титул. Даже будь я косматым одноглазым троллем, их бы это не остановило.

Лайла расхохоталась.

Он поднял бровь:

— Я не шучу.

— Я знаю, мне понравился образ, который ты нарисовал, — произнесла она, смеясь.

Она не могла остановиться. Она знала, что этот смех не что иное, как способ снять напряжение, нараставшее внутри ее последние два дня.

Причем это напряжение не единственное, что растет внутри ее. Лайла положила руку себе на живот.

Из ее горла вырвался новый взрыв смеха, и она накрыла рот ладонью. Карлос уставился на нее так, будто она спятила. Возможно, он прав. Кто знает? Она икнула, и ее глаза вдруг зажгло изнутри. Не успела она понять, в чем дело, как душевная боль начала выплескиваться наружу вместе со слезами.

Карлос слишком часто видел, как плачут его пациенты. Ему не нравилось думать, что он стал невосприимчив к их слезам, но он не мог себе позволить сентиментальничать, иначе был бы не в состоянии выполнять свою работу.

Однако при виде плачущей Лайлы он не смог остаться безучастным. Встав с дивана, он опустился рядом с ней на колени, прежде чем она закончила вытирать щеки тыльной стороной ладони.

До сих пор он только однажды видел, как Лайла потеряла самообладание. Это произошло примерно год назад. Маленький мальчик сломал седьмой шейный позвонок на одном из аттракционов в парке. Родители должны были радоваться, что их сын остался жив и благодаря операции, проведенной Карлосом, смог двигать большим пальцем руки, чтобы управлять электрическим инвалидным креслом.

Лайла схлестнулась не на шутку с представителями страховой компании и добилась, чтобы ребенок получил все необходимое.

В день операции Карлос, совершая вечерний обход, обнаружил Лайлу, сидящую у постели мальчика с мокрым носовым платком в руке. Он не знал, почему тот случай взволновал ее сильнее других. Наверное, дело было в том, что прежде он не заставал ее в минуту слабости. Тогда внутри у него словно что-то щелкнуло, усилив влечение, которое он испытывал к Лайле все эти годы. Во время рождественской вечеринки он поддался соблазну и поцеловал ее.