— Великий Один. Мне нужно от тебя кое-что.

— Наконец-то, — вздохнул Старый Хрофт. — Когда что-то нужно, это уже хорошо, есть надежда столковаться. Говори, хекса, и давай не тратить больше слова попусту.

— Мы измыслили руны, как я уже повествовала тебе. Я и другие троллквинны.

— Это я уже слышал. Подробности, Лаувейя, подробности! И скажи толком, чего тебе надо. Едва ли богатства, у тебя хватает золота, хотя по пещере твоей этого и не скажешь. Но, если тебе что-то потребно, скажи, и мы доставим сокровища. Молот Тора должен пощадить кого-то из твоей родни? И это нетрудно устроить.

— Доставим сокровища… — улыбнулась великанша. — Тем же путём, что вы добыли золото Андварри?

— Мы дорого заплатили за эту ошибку, — поморщился Старый Хрофт. — Она не повторится. Так, значит, тебе хочется узнать, откуда я возьму золото?

— Нет, бог Один. Но сокровищ мне не нужно. Чтобы я заговорила, тебе достаточно всего лишь остаться здесь на ночь и взойти на моё ложе. С такой, как я сейчас. Не с великаншей. Хотя, если вспомнить Йорд, или как ещё зовут её у нас, Фьёргун, мать твоего старшего сына…

— Она не великанша, — буркнул Старый Хрофт. — Она из рода ванов и…

— Из рода ванов? — подняла бровь великанша. — Гм… иные, значит, боятся собственного происхождения и прячут его, лишь бы оказаться вместе с тобой… впрочем, неважно, — мягко прервала саму себя Лаувейя, огненные кудри качнулись вновь — она придвинулась поближе к Одину. — Великий бог и Отец Богов, я знаю, что прошу многого. Но ты всегда любил любить и не отказывал тем, кто зазывал тебя на ложе. Достаточно вспомнить твоих дочерей-валькирий.

— Тебе нужен ребёнок. — Один взглянул прямо в глаза хексе, и троллквинна опустила глаза, кусая губу.

— Да, великий Один. Мне нужен ребёнок от твоего семени. Могу даже сказать, зачем.

— Зачем?

— Когда погибнет мир и останутся лишь те из богов, кто не совершил клятвопреступлений и обманов, кто чист — я хочу, чтоб рядом с твоими детьми и внуками стоял бы тот, в чьих жилах течёт кровь моего племени.

— Оставь, Лаувейя. Если верить сказанию, то мои отец и мать, которых я никогда не видел, были великанами. Мы одной крови, я и ты, во всяком случае, в это верят. И, вдобавок, меж нами может случиться потомство.

— Ты хочешь сказать, что мой сын Локи одной крови с лошадьми, раз ухитрился породить Слейпнира?

— Нет. Локи — лучший из меняющих облик, он один способен менять его так, что принимает не только наружность, но и сущность того, кого изображает. Только он мог, приняв облик кобылы, принять же на время и её истинную природу. Я же…

— Довольно, великий Один, — Лаувейя скользнула ещё ближе, прижалась тёплым бедром. — Я хочу породить ребёнка, что положит конец распрям богов и великанов.

— Я не изменю своей супруге, троллквинна. Фригг пролила достаточно слёз.

— Даже ради блага Асгарда? — она не отстранялась.

— Я не вижу здесь оного блага.

— Мир между богами и йотунами — разве сего не достаточно?

— О чём ты, хекса?! — не выдержав, вскочил Отец Богов. — Пред нами даже не Рагнарёк, исход коего мы ведаем оба. Пред нами полная неизвестность, никто не знает, чем закончится эта нежданная битва. О каком «мире» ты можешь сейчас говорить?!

— О том, — Лаувейя глядела на Старого Хрофта и улыбалась, — о том, что тебе нужны силы и Митгарда, и обоих Альфахеймов, и Муспелля, и Ётунхейма. Без моей помощи тебе не сколотить подобного союза, бог Один. После истории с Фазольтом и Фафнером мало кто из великанов доверится твоему слову или захочет сражаться с тобой плечом к плечу.

— А что не так с Фазольтом и Фафнером? — возмутился Отец Дружин. — Первый раз, когда и родился Слейпнир, с каменщиком и впрямь вышло дурно. Но с братьями-то? Им честно заплатили. Они получили столько золота, сколько смогли унести. А унести они смогли ой, как немало!

— Ах, Один, Один. Бедные братья-йотуны просили у тебя совсем не золота, а волшебных вещей. Умельцы, они пытались превзойти горных гномов в их магических талантах, чтобы…

— Чтобы сотворить свой собственный Мьёлльнир? Нет, хекса, благодарю покорно! Я дам суровый ответ за клятвопреступление, но никогда подобное оружие не должно попасть в руки гримтурсена!

— Вот видишь, бог Один, сколь велика бездна меж твоим племенем и моим? И ты надеешься созвать великанов ко стягу Асгарда? Пустое. Скорее уж они встанут на сторону твоих врагов.