— Пусть поднимают какие угодно стяги и так высоко, как только смогут, — подавляя гнев, сказал Ас воронов. — Этот урон моей чести я постараюсь стерпеть.

Локи только вытаращил глаза.

— Благодарю и восхваляю великого Одина, — вновь поклонилась хекса. — Мои сторонники-гримтурсены помнят и твоё обещание, Отец Дружин, пригласить их всех на пир. Как только ты дашь слово, они немедля пожалуют сюда, с оружием и при доспехах, готовые к бою.

— Впустить великанов в Асгард?! — пробормотал потрясённый бог огня.

— Кажется, ты тоже принадлежишь к сему роду, сынок, — холодно сказала Лаувейя. Локи отвернулся, заскрежетав зубами.

— Сколько же придёт гримтурсенов, Лаувейя?

— Много тысяч. Но далеко не все и даже не половина того, что может выставить Ётунхейм. Большинство сочло, что не встанет рядом с асами, великий бог Один. Прости меня за горькую правду.

— За правду не просят прощения. Что ж, тогда мы накроем столы тут, на равнине, в виду стен Ас…

— Нет, о великий бог, — вдруг перебила Лаувейя. — Мои сородичи особо оговорили, что согласны пировать лишь в твоём зале, где высится твой трон, в Валгалле.

— Они лишились рассудка! — завопил Локи. — Мать, отчего ты не вразумила их?!

— Они не согласны ни на что меньшее, — холодно отчеканила Лаувейя. — Пир в Валгалле. И Тор должен прислуживать им за столом, наливая в их кубки хмельного мёда.

Локи безнадёжно махнул рукой и сделал движение, словно собираясь уйти.

— Куда заторопился, сынок?

— Собрать землекопов, — ядовито отозвался бог огня, но шаг послушно замедлил. — Ибо нам придётся насыпать очень много курганов, и притом весьма высоких. Могильных курганов, разумеется. Ни один гримтурсен не переживёт подобного пира, так же как Тор — не переживёт подобного унижения.

— Надеюсь, могучий Ас воронов не даст пролиться ничьей крови? — подняла бровь троллквинна. — Не так ли, достойный Один?

— Скажи же! Скажи ж ей! — не выдержал Локи. — Она мне мать, но с тобой мы смешали кровь! Я, гримтурсен по крови, не могу снести этих издевательств, как твой младший брат — не могу! Тор перебьёт их всех, и этим всё закончится, Отец Дружин!

— Понятна твоя забота, Локи, мой младший названый брат, — медленно сказал Старый Хрофт. — Лаувейя, передай великанам сие: Один, владыка Асгарда, благодарит их за союз и, верный своему слову, зовёт их на знатный пир. Здесь, под крышею Валгаллы. И я сам, я, Отец Богов, стану прислуживать им и наливать им хмельного мёду. Согласна ль ты с этим?

Со щёк троллквинны сбежала кровь.

— Что я слышу?! Ты так любишь своего старшего сына, что, спасая его честь, готов втоптать в грязь свою собственную? И не ты ли, великий Один, совсем недавно убеждал меня, что никогда, ни за что ты не замараешь своей че…

— Остановись, великанша! — загремел Старый Хрофт. — Отнеси мой ответ великанам. Что же до чести моего старшего сына… Тору случалось одеваться женщиной, и я не спасал его достоинство в том деле, когда пропал Мьёлльнир. Но Локи, мой младший названый брат, с которым мы смешали кровь, прав: великаны рискуют угодить вместо праздничного пира на собственную тризну. Ибо даже весь Ётунхейм, собравшись вместе, не одолеет Тора. Ему написана на роду смерть от совсем иного врага.

— Да будет так, — после долгого молчания ответила Лаувейя. Она поклонилась Одину: — Дозволь тогда мне удалиться, Отец Богов. Я передам великанам твои слова. И пусть готовят пир.

— Пир будет готов, — посулил Ас Вранов.

…И что это был за пир! Столы Валгаллы ломились от невиданных яств и лакомств, мясо огромного вепря Сехримнира жарилось на десятках и сотнях вертелов, и — о, чудо! — его хватало на всех. Едва рассевшись на длинных скамьях, гримтурсены — а их и впрямь явились многие тысячи — дружно подняли пустые кубки.

Легко неся на плече бочку хмельной браги, вперёд выступил сам Отец Богов, и гримтурсены оцепенели от изумления, когда увидели, кто собирается прислуживать им. Лаувейя шла рядом с ним с расшитым полотенцем, утирая стол, если из огромного ковша проливалась хотя бы капля.

— Гости гримтурсены! — громко провозгласил Старый Хрофт, и голос его слышал весь Асгард. — Спасибо вам, что пришли пытать удачу на поле брани. Битва близка, это говорю вам я, Один! Однако она, хоть и близка, но пока что не наступила. Ешьте поэтому, ешьте, пейте и веселитесь! Мяса и пенной браги хватит на всех. Поднимайте ваши кубки, я сам, своей рукой налью вам хмельного, веселящего душу!

В молчании смотрели сперва гримтурсены, как обходит Старый Хрофт бесконечные ряды столов, как наливает из словно бы бездонной бочки брагу, наполняя один кубок за другим. Быстро и споро шло дело у Отца Богов, и не заметили великаны, как половина чаш была уже полна.