Украина, Поволжье и Кубань к началу тридцатых годов были главными житницами СССР – соответственно, именно эти регионы должны были стать донорами экспортных поставок зерна, единственного валютного товара, который можно было бы взять здесь и сейчас. Лес архангельского Севера и золото Колымы тоже в свое время станут валютным товаром – но для того, чтобы сделать его таковым, нужно будет несколько лет и несколько десятков тысяч жизней «врагов народа» – а экспорт зерна был отлично налажен еще во времена господ Витте и Извольского, и вся инфраструктура для него была создана еще при царе. И посему от Советского правительства требовалось лишь определить физический объем урожая – и, исходя из этого объема, составить планы хлебозаготовок. Планы же были нужны для того, чтобы знать, какое количество зерна можно будет отправить проклятым буржуям через терминалы Одессы и Новороссийска, сколько за него получить валюты и сколько и какого оборудования за эту валюту для страны закупить – чтобы быстро возводимые корпуса гигантов первой пятилетки не остались сиротливо стоять, пугая случайного прохожего гулким эхом пустых цехов.

И вот именно здесь произошел тот сбой, который привел к катастрофе 1931 – 1932 годов…

Официальной цифрой советского урожая зерновых 1930 года очень долго считалась цифра, озвученная Сталиным в 1934 году, – 83,5 миллиона тонн. Естественно, что сам товарищ Сталин поля на предмет урожайности не осматривал – для этого у него были специально обученные люди. Которые, в свою очередь, прибегали к методу оценки урожайности на корню – ибо, зная извечную скупость, хитрость и скрытность крестьянина, были уверены, что оценивать урожай по фактическому намолоту – значит потакать воровству и укрывательству.

Увы, этот метод, мало того что не учитывал возможные потери при уборке, еще и был крайне приблизительным. Гораздо более реалистичные цифры называл в своих докладах в Берлин Отто Шиллер, атташе Германии по вопросам сельского хозяйства, служивший в Москве в 30е годы. Ушлый немец предпочитал действовать своим умом – в результате чего пришел к выводу, что данные по сбору урожая отдельными колхозами регулярно завышались примерно на 10% – как на районном, так и на областном уровне. На основании этого он оценивал урожай 1932 года в 50 – 55 миллионов тонн, урожай 1933 – в 60 – 65 миллионов тонн, а урожай 1934 – в 65 – 70 миллионов тонн. Шиллер называл эти данные «цифровым оправданием за местами катастрофические трудности с поставкой продовольствия сельскому населению в 1931 – 1934 годах».

То есть руководство хлебоэкспортных областей докладывало наверх ЗАВЫШЕННУЮ ЦИФРУ ПРЕДПОЛАГАЕМОГО УРОЖАЯ. Исходя из этой цифры, Москва запланировала объемы зернового экспорта и осенью 1932 года стала их требовать – сполна. Области, изрядно недогрузив экспортные элеваторы, вместо поставок запланированного зерна начали юлить и оправдываться – посему к ним были направлены соответствующие специально обученные люди. Но эти чрезвычайные комиссии, направленные в ноябре 1932 года в Харьков, РостовнаДону и Саратов (в момент апогея кризиса хлебозаготовок), также использовали данные так называемого биологического (на корню) определения урожайности зерновых (потому что других данных У НИХ ПРОСТО НЕ БЫЛО) – и, соответственно, «именем революции» выгребли из элеваторов и амбаров весь, подчистую, хлеб.

Официально озвученный руководством Украины урожай зерна 1931 года составлял 18 миллионов 300 тысяч тонн. Именно исходя из этой цифры, руководство СССР спланировало объемы экспорта, под эти объемы заказало за рубежом станки и оборудование, технологии и материалы. Под которые, в свою очередь, массированно строились промышленные предприятия – на которых рабочие, перебиваясь с хлеба на квас, надрывались в надежде на скорый пуск возводимых ими заводов и фабрик.

НО ФАКТИЧЕСКИЙ УРОЖАЙ НА УКРАИНЕ В 1931 ГОДУ СОСТАВИЛ ВСЕГО ЧЕТЫРНАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ ТОНН! Причем эти четырнадцать миллионов также были весьма приблизительными – погодные условия того лета сократили фактический объем собранного урожая еще как минимум на треть. Даже по данным официальной статистики, практически 30% урожая зерновых 1931 года на Украине и «до 40% урожая 1932 года потеряно при уборке».

И тогда начался ГОЛОД…

Голод 1931 – 1932 годов унес, по разным оценкам, от полутора до трех миллионов жизней – в основном на Украине, Кубани и в Поволжье, также затронув и те регионы, которые не очень пострадали от тотальных хлебозаготовок (ввиду отсутствия серьезного пшеничного клина в структуре своего хозяйства) – в Белоруссии, например, голода, как такового, не было, хотя республика очень серьезно подтянула пояса, сев на крайне скупую карточную норму. Жизни миллионов были возложены на алтарь индустриализации – но имело ли смысл столь жуткое жертвоприношение?

Как ни бессердечно и жутко это ни звучало – но ДА.

Хлеб, вывезенный в 1931 – 1932 годах, превратился в те станки, оборудование, технологии и материалы, которые позволили построить в СССР ту промышленность, благодаря которой страна оказалась победителем во Второй мировой войне и стала к концу пятидесятых годов сверхдержавой – одной из двух на планете…

Как известно, по планам первой пятилетки Украина, где были квалифицированные кадры и необходимая инфраструктура, получала 1/5 всех капиталовложений, запланированных на индустриализацию. Из 1500 предприятий, которые планировалось построить в СССР, в Украине предполагалось построить 400. Среди промышленных объектов выделялись 35 гигантов стоимостью свыше 100 миллионов рублей каждый. Из них на Украине размещалось 12 объектов – 7 новостроек и 5 реконструированных предприятий.

В 1928 – 1929 годах объем валовой продукции украинской промышленности увеличился на 20%. Дальше – больше: в мае 1932 года дал ток Днепрогэс, кардинально реконструированы были Криворожская, Киевская и Харьковская электростанции. В Донбассе были введены в действие 53 новые шахты, на металлургических заводах Украины построили 12 доменных и 24 мартеновских печей.

Были введены в эксплуатацию завод «Днепроспецсталь» в Запорожье и Харьковский тракторный завод – который сооружался немыслимо быстрыми темпами: первые тракторы сошли с конвейера через 18 месяцев после правительственного постановления! В 1932 году тракторостроители города Харькова дали стране 16,8 тыс. тракторов.