Конечно, они не раз жарили барбекю дома, в Штатах, но это было не то и не так. Почему? Черт его знает… Пока она не могла этого объяснить.

И вот наконец-то налопались вдосталь – и шашлыка, и всяких овощей, и напились пива так, что больше уже не лезло. Юрка размяк и подобрел, и молча сидел на шезлонге рядом с Линой, обнимал ее за плечи и смотрел вместе с ней на огонь. А Михаил сидел на корточках напротив, курил сигарку и пошевеливал палочкой угли в костре.

– Ну как тебе, сестренка? – спросил Михаил.

– Супер. Вот бы еще завтра так… Можно, как ты думаешь?

– Без проблем. Лишь бы живот выдержал. Вообще-то это не очень полезно для желудка.

– Моему желудку ничего не вредно, – Лина похлопала себя по округлившемуся пузику, набитому шашлыком. – Потому что… – «Потому что я переделанная», хотела сказать она, но осеклась. – Желудок у меня как у страуса, сказала она, – не то что жареное мясо, подметку переварит.

– Молодца, – похвалил ее Мишка. – В общем, я бы не против и завтра шашлычки сварганить, только как твой? Разрешит?

– Юр, ты как?

Юрий молчал, только мерно посапывал носом. Лина скосила на него глаза – Юрка спал, положив голову на ее плечо. Она отстранилась, Умник свалился на шезлонг, подложил руку под голову, дернул ногой, пробормотал что-то и полетел дальше в сонное царство Морфея.

– Да, по части спать он у тебя мастер, – ухмыльнулся Мишка. – Дрыхнет, небось, все дни напролет?

– Да нет, не сказала бы. Это что-то другое. По-моему, он просто пьян.

– Сколько выпил?

– Две бутылки.

– Тогда да. Для Юрки эта доза убойная.

– Ничего с ним не случится? – забеспокоилась Лина.

– Все нормально, – Михаил махнул рукой. – Пару часиков подрыхнет и очухается. До дома сам дойдет – точно.

– Как же так получается? – спросила Лина. – Вы, русские, по идее, вообще не должны пить спиртного. Должны от него сразу откидывать копыта, потому что у вас алкогольный мор и все такое. Однако, я смотрю, употребляете.

– Кто-то совсем не пьет, вот как Юрка, кто-то позволяет себе вмазать, если хочется – в меру, конечно. У всех это по-разному. Мы ведь не закодированы от алкоголя. Мы просто не алкоголики. Я, когда был на одном задании, хряпал каждый день по полстакана рома – так уж приходилось, иначе меня никто там за человека не считал бы. Причем рома черного, самого дешевого, самопального. И ничего – жив был, и бодр, с ног не падал. Дело свое делал.

– Уши матросам резал? – спросила Лина. Ляпнула сдуру. Потому что Мишка сразу напрягся, поджал губы, глаза его стали злыми и колючими.

– Это кто тебе такое сказал? Юрок?

– Извини, Миш. – Лина перепуганно замахала руками. – Не будем об этом, ладно?

– Будем, будем. – Михаил бросил огрызок сигары в огонь, плюнул на землю. – Значит, твой Юрок чистенький как ягненок, а я – зверь, убивец? Так он, небось, тебе объяснял?

– Перестань, Миш…

– Все мы здесь убийцы. – Михаил поднялся на ноги. – У всех нас руки по локоть в крови, работа у нас такая. Знаешь, что со шпионами делают, если ловят? Шкуру с них живьем снимают. Поэтому – либо мы их, либо они нас. И твой Юрок ничем меня не лучше. Спроси-ка его, сестренка, как он порядок восемь лет назад в Замбии наводил, когда там на российскую миссию наехали. Как отутюжил гусеницами сотню негров, как сжег их напалмом, чтобы вывезти четырех оставшихся в живых русских.

– И что, он один все это делал? – оцепенело спросила Лина.

– Ну, не один. Еще с четырьмя такими же как он агентами. Какая разница? Нам всем вбито в башку, что интересы Родины – на первом месте, а те, кто стоят на нашем пути – просто вши, которых давить и травить. И агентам Штатов то же самое вбито, и агентам-китаёзам, и всем остальным. Все мы хороши. Твой Умник – он, конечно, один из самых крутых, но только тебе от этого не легче, а тяжелее будет. Помяни мое слово…

– Понятно, – Лина тяжело вздохнула. – Знаешь, Миш, у меня мечта есть – чтобы свадьба красивая, и обязательно в Чехии, и потом мы будем жить спокойно и счастливо, безо всяких шпионских дел. Мне сон такой приснился. Правда, кончилось там все плохо…

– Свадьба, говоришь? – Мишка недобро усмехнулся, покачал головой. – Думаешь, дойдет у вас до свадьбы?

– А ты думаешь – нет? – Лина впилась в Михаила взглядом.

– Ладно, замяли, – Мишка махнул рукой.

– Ты говори, говори что знаешь, – Лина вскочила на ноги. – Договаривай до конца.

– Все, хватит, Лин, – Мишка упрямо мотнул головой и Лина поняла, что не добьется от него больше ничего. – Чой-то я фигню какую-то сморозил, извини, сестренка. Пойдем лучше купаться, а то совсем темно будет.

– Пойдем, – согласилась Лина неожиданно легко.

Окунуться в чистую воду. Смыть с себя боль и тревоги. Иначе с ума сойти можно.

Лина расстегнула пуговицы, сняла рубашку, аккуратно сложила ее на свободном шезлонге. Расшнуровала ботинки, стащила брюки. Вот вроде и все. Она повернулась и оторопела. Мишка стоял перед ней совершенно голый, нисколько не смущаясь. Мохнатый как медведь.

– Ay, hermanita, dichosos mis ojos [21] , – сказал Мишка почему-то по-испански – видно, вспомнил бытность свою Кровавым Диего. – Ты что, в одежде купаться будешь?