– Забракия всегда выступала против варварского обычая, принятого в этой стране. – Отчеканил рыцарь. – Считаю своим долгом помогать людям, нашедшим в себе мужество, пойти против порочной системы рабства.

– Это радует! – Кивнул Александр в знак признательности. – Сейчас мы ждем одного нашего друга, он должен вызволить из города мать нашего Даруса. Потом отправимся в Тубрин.

– Я провожу вас до Тубрина. – С готовностью отозвался Робус. – Долг, как говориться, платежом красен. А потому, мои руки, спина и воинская доблесть к вашим услугам.

Девушка с нескрываемым интересом посмотрела на залившегося румянцем сэра Робуса:

– А как же ваша невеста?

– О! Она продала меня…. Всадники сказали, что именно от неё они получили данные, когда и где я буду находиться. Я тогда, каждый день с ней по кристаллу связи разговаривал. – В голосе рыцаря сквозила непримиримая печаль.

– Грустная история. – Вздохнула Айнагул.

Какое-то время возле костра властвовало молчание, нарушаемое звуками прихлебывания и стуками металлических ложек о края мисок. Когда же Дарус, собрав грязную посуду, удалился к обнаруженному неподалеку ручейку, владетель Торрингзанского замка задал вопрос:

– Обладаете вы могущественной силой, которая, как я думал, подвластна лишь магистрам анклава чародеев. Но, не из Забракского замка вы, чародеев наших и учеников их я знаю всех в лицо. Так же верно и то, что не относитесь вы к зукандарцам и тубринцам. Допускаю я, что из Мизандариона вы, народ там разношерстный. Но, гложет меня вопрос, кто вы и как попали в рабство?

– Я там не была! – Замахала руками девушка. – Боже упаси! Это он, с его друзьями, беглецы.

– Ты назвался рыцарем, - начал Александр, - способен ли ты с должным спокойствием принять тяжелую и не привычную информацию?

Брови сэра Робуса слегка сдвинулись:

– Говори добрый друг, смело, все, что решил поведать.

– Мы выходцы из другого мира. – Выпалил Александр и, не заметив признаков неадекватной реакции на лице собеседника, продолжил. – Объявившийся за горами некромант, так же из нашего мира.

– Это серьезное заявление. – Кивнул Робус. – Но, извини, продолжай!

– Некромант завлек нас сюда, чтобы мы, обладая определенными способностями, помогли, точнее, сделали за него всю работу по захвату власти. Естественно мы с ним сотрудничать в этом направлении не собираемся, он подкинул нам хорошую идею, собрать разбросанных по этому миру наших людей и объединиться в организацию…..

– Гильдию?

– Да! Это мы и хотим сделать. Это в общем, а так Виктор, который сейчас в городе, тебе более детально все расскажет.

– Правильно ли я понял, что вы планируете выступить против некроманта?

– Кто-то же должен ответить за наше появление здесь! – Девушка выразительно сжала кулак, озлобленно посмотрев в направлении гор, над которыми бушевала гроза.

– В этом случае, я вам любую поддержку окажу! – Уверенно кивнул сэр Робус. – Однако, считаю так же, необходимым предстать перед советом магистров анклава, с целью объединения наших сил в борьбе с некромантом. И кто знает, может быть, по завершении нашей праведной борьбы, магистры смогут помочь вам, вернуться в ваш мир.

– А вот это, - улыбнулась девушка, - хорошая идея. Я о возвращении домой!

– Нам еще отыскать остальных нужно. – Напомнил Александр.

– Значит, будем искать. – Кивнул Робус.

С вымытой посудой в руках и перевязью наполненных фляжек на плече, появился Дарус, вид у него был несколько озабоченный:

– Болтаете тут и не слышите ничего. Напрягите слух. Слышите? Этот тонкий свист, он уже несколько минут все время нарастает.

– Даже не понять, откуда исходит этот странный звук. – Медленно проговорил Робус. – Как будто все пространство полнится стоном.

– То строение, по ту сторону холма. – Прошептала девушка, прикрыв глаза. – Боль, ненависть, злость, и стон…, это оттуда. Еще несколько дней назад я почувствовала это повисшее в воздухе напряжение, но соотнесла со стоянкой всадников. Теперь же, уверена, что….

Свист нарастал и нарастал, пока не перешел в рев и вой сотен нечеловеческих голосов, принадлежащих существам, яростно пытающимся вырваться из ненавистного заключения. Дрожь земли и опустошающая душу волна неопределенного страха, заставила людей прижаться к почве, с одним желанием: притаиться, затихнуть, не дать о себе знать. Но кому?